для приготовления ухи, а если предстоящая рыбалка окажется удачной, то и рыбных шашлыков. Наши дамочки поначалу стеснялись раздеться даже до купальников, то и дело замечая то тут, то там скрывавшихся замаскированных пограничников – наших с одной стороны, и румынских – с другой, но, вскоре, после выпитой водочки – для сугрева организма – и затем парочки стаканов шампанского – для «полировки» – расслабились и разделись; ну а мы с Василием отдыхали в этих местах не в первый раз и поэтому никого не стеснялись.
Здешние речные каналы были будто специально приспособлены для купания в них: глубина воды в них была на уровне полутора метров; дно – также очень удобное: ровное и мягкое, выстланное мягкими водорослями, словно ковром, вода – девственно чистая, прозрачная, а непуганая рыба, которая водилась здесь в изобилии – карп, сом, короп и щука, – то и дело нахально шлепала по воде хвостом, пуская по поверхности круги, причем в самой непосредственной близости от человека.
Следует отметить, что этим небольшим участком земли, где мы сейчас находились – примерно в сотню метров протяженностью – владел Василий. То есть, владел, конечно, неофициально, ведь в нашей стране нет частной собственности на землю. Таких участков в этих местах имелось всего пять-шесть, и уже по одному этому признаку можно было предположить, что Василий был в районе человеком весьма уважаемым, то есть принадлежал к числу избранных.
Первым делом я для тонуса голышом искупался в одном из каналов (в этих местах река разветвляется на несколько каналов – естественных и искусственных), после чего, не вылезая из воды, принялся «рыбачить» – то есть обходить вентеря, которые в этих тихих заводях установлены стационарно и крепятся к торчащим из воды шестам.
Принцип ловли был такой: в вентерях – удлиненных сетках типа садка, суживающихся к концу, периодически застревали бестолковые рыбины, так как войдя внутрь ловушки, выбраться наружу задним ходом им уже не удавалось. Засунув руку в первый же из этих вентерей, я нащупал сильное скользкое тело и спустя минуту извлек на свет божий сопротивляющуюся рыбину килограмма в полтора-два весом и длиной более полуметра, – это была щука. Лишившись родной стихии, рыбина перестала биться, замерла в моей руке, видимо, подчиняясь своей участи. Я поднял ее над головой и закричал Василию и девчонкам с гордостью и восторгом в голосе:
– Смотрите, вы, че я тут поймал!
Все повернули головы в мою сторону, и в этот самый момент щука с неожиданной силой дернулась, вывернулась из моей руки и, шлепнувшись в воду у самого моего носа, ушла в глубину.
Василий и девушки весело рассмеялись, лицо мое от удара по воде хвостом покрылось каплями брызг, а я растерянно смотрел то на свою руку, то на то место, куда ушла рыба – казалось, я еще ощущаю в своей руке ее скользкую прохладу, а щуки уже и след простыл. После этого случая я стал «рыбачить» внимательнее