Роберт Райан

Земля мертвецов


Скачать книгу

ердно исполнять свой долг в звании майора или в более высоком ранге, каковой мы в дальнейшем будем иметь удовольствие Вам присвоить, о чем уведомление будет сделано в «Лондон газетт».

      Дано в нашем дворце Сент-Джеймс двадцать второго октября 1914 года в пятый год нашего царствования.

      От командования его величества

      Джону Хэмишу Ватсону, доктору медицины,

      майору медицинской службы королевской армии,

      пехотные войска

      Суббота

1

      Когда наблюдательный аэростат поднялся над сплетением ветвей, майор вцепился в края гондолы так, что кровь чуть не брызнула из костяшек пальцев. Он рискнул бросить короткий взгляд на уходящий вниз лес. На земле под деревьями суетились солдаты Третьего пехотного аэростатного (учебного) полка – расправляли змеившийся от вздымающейся туши аэростата к лебедке в кузове грузовика шланг толщиной в руку, чтобы не запутался, когда баллон наберет высоту. Другие аккуратно сматывали отцепленные пуповины, подававшие пищу от цистерны в прожорливое брюхо шара. Для запуска одного аэростата нужно сорок восемь человек – так ему сказали. Майор охотно верил.

      Люди на земле уже превратились в муравьев, а большая поляна среди леса – в пятнышко среди буковых, дубовых и лиственничных крон окрестного леса. За деревьями стояла его машина, и шофер Бриндл, прикрыв глаза ладонью, всматривался в вынырнувшее из-за вершин странное видение. Шофер помахал ему, и майор, замявшись немного, счел должным ответить, хотя и сомневался, позволительна ли такая фамильярность с рядовым.

      За спиной Бриндла виднелась деревенька, которую они миновали на заре, –  теперь, когда совсем рассвело, стало заметно, что церковный шпиль покосился от удара снаряда. Майор смотрел на черную ленточку шоссе, протянувшуюся к госпиталю, покинутому, когда солнце еще не потревожило небес. Справа виднелся мягкий, как ватка, дымок из трубы паровоза – поезд спешил во Францию, к морю, может быть, вез раненых в госпитали Байоля и Сент-Омера или к большим палаточным лагерям, протянувшимся от Кале до Болоньи.

      Небо заглатывало дымки от малых локомотивов, перевозивших людей и боеприпасы по сети спешно проложенных за линией фронта рельсовых путей. Майор видел жесткие, как по линейке прочерченные линии далеких каналов: их темные воды прогибались под перегруженными баржами. Дальше лежал большой парк грузовиков, буро-зеленый человеческий посев: металл и брезент фургонов, взошедший на месте пшеницы и овса. Еще дальше, к Валлонии, в полях густо взметывались тонкие палочки – их регулярный порядок нарушался глубокими ямами, словно некий гигант проминал середину пальцем, разметывая хрупкий узор. «Разрывы снарядов», –  решил майор.

      С высоты ему видна была вся земля: леса и поля, хребты и болота с сеткой тропинок и топких проселков, тележных колей, мостиков, волоков, канав и дорожек – все старинные пути и средства передвижения по стране, от рынка к рынку, от деревни к церкви, от хуторка к городу, от рождения к смерти. Для современной войны такое движение было слишком медлительным. Поверх этой сеточки раскидывалась новая дорожная сеть, стальные клетки которой должны были отзываться стуку тяжелых сапог и рокоту резиновых шин. Между этими свежими швами на ткани Фландрии и Валлонии майор видел десятки белых крестьянских домиков с яркой черепицей крыш и мощеными дворами, на которых кое-где просматривался игрушечный скот.

      Майор почти успокоился, но тут порыв ветра ударил в бок шара – аэростатчики окрестили его «Флори». Аэростат дернулся, как загарпуненный кит, подвешенная под ним корзина накренилась. Майор вцепился в края еще крепче.

      – Вам удобно, сэр? – осведомился лейтенант Слаттери, его товарищ по хлипкой гондоле.

      «Нет, –  чуть не ответил он этому разрумянившемуся от привычной высоты юноше, –  мне совсем не удобно». После давней аварии майор клялся себе, что начнет новую жизнь и никогда не станет спорить с силой тяжести. Но вот он здесь, парит над бельгийской лесной прогалиной на пухлой колбасе, раздутой тридцатью тысячами кубических футов продукта от перегонки угля, утекающего так, что вся округа пропахла газом, –  стоит в корзине, которой место на пикнике в Хэмпстед-хит. «Я врач, –  хотелось объяснить ему, –  а не… как это называется? Воздухоплаватель? Да, кажется, так». Слово неприятно отдавало безумием.

      «Флори» застонал под новым ударом ветра. Только на этот раз воздух наполнил полукруглые карманы на его гуттаперчевом чехле и развернул носом к ветру. Подвешенная корзина закачалась маятником, и желудок майора совершил кувырок.

      – Я, верно, с ума сошел, –  пробормотал он себе под нос, но так, чтобы Слаттери расслышал.

      – Не тревожьтесь. Я всегда говорил, что хуже всего – взлет, пока не наполнятся хвостовые стабилизаторы. Минутку нас потрясет. Со временем привыкнете.

      – Одного раза с меня хватит, –  возразил майор. –  Я и в этот не напрашивался.

      Армейская медслужба долго противилась просьбам майора об отправке на фронт. Кое-кто считал, что в его годы не стоило бы пересекать Пролив, тем паче – рисковать собой. «Удивительно, –