в нашей власти будет высадиться в каком угодно месте?
Насмешливая улыбка мелькнула на бледных лицах окружающих. – Да, когда мы будем хозяевами корабля! Только голыми руками трудненько этого добиться.
– Знаю. Но у нас есть хорошие союзники; вы об этом не подумали?
И Тристам многозначительно указал на железную решотку, окружавшую корабельную тюрьму. – Преступники, – прошептал он. – Эти несчастные по чужой воле едут истреблять дикарей и диких животных… неужели вы думаете, что они не предпочтут распорядиться своей судьбой иначе?
– Вероятно!
– Значит, у нас с ними интересы одни и те же… не правда-ли?
Новобранцы переглянулись.
– Вот это молодец, – сказал кто-то.
– Во всяком случае смельчак!
– Потише! – остановил их польщенный немец. – До этого еще далеко, но настанет день, и мы сделаемся хозяевами корабля.
– Так вы думаете действовать за одно с арестантами! – спросил один из слушателей. – Устроить настоящий бунт?
– Конечно. Храбрым Бог владеет.
– Да не саии-ли вы сначала кричали, что есть мочи?
– Так это на первых порах… у каждого есть нервы.
На этом разговор был прерван появлением боцмана с кожаной плетью, которою он начал разгонять их в разные стороны, смотря по тому, кто куда назначался. Молодые и сильные были отобраны для военной службы, остальных роздали в помощь заведующим кухней, арестантской, лазаретом и хозяйством.
Тристама назначили на самые тяжелые и неприятные работы, ежедневно носить из трюма в камбуз (кухню) топливо. Узнав об этом, он засмеялся. – У меня спина крепкая, – сказал он. – Не скоро дождутся, чтоб я запросил пощады.
Дошла очередь до Антона. – Ты назначен для личных услуг капитана, – сказал ему боцман. – Тебе, братец, везет.
Антон искал глазами лейтенанта, он знал, кому он обязан этой льготой. Ему назначили койку в некотором отдалении от всех остальных, а когда боцман роздал всем мешки с вещами, Антон нашел в своем все, что необходимо для путешествия. Платье, обувь, щетки, гребни, белье, ничто не было забыто, а на дне мешка оказалось даже приветливое письмо от лорда и порядочная сумма денег.
Антон был тронут до глубины души. Всем этим он обязан был человеку, которого привык считать своим злейшим врагом.
Вскоре после этого распределения новобранцев, фонари на корабле были потушены, и боцман протрубил приказ ложиться спать, а потому нашему другу не удалось больше увидать капитана, но и спать ему тоже не пришлось, благодаря непривычке к качке корабля на скрипучих якорных цепях. Кроме того, по всему кораблю раздавались подавленные вздохи, плач и ропот, тяжело действовавшие на душу.
На следующее утро Антон встал с бледным лицом и темными кругами под глазами. Он возблагодарил бы Бога, если бы корабль снялся с якоря сегодня же, – это переходное состояние было слишком мучительно.
Около полудня на берег явился немецкий хозяин харчевни, чтоб еще раз попрощаться с нашим другом. Верная