вообще, против всего морского ведомства.
Но, как я уже говорил ранее, у Императора Николая II не хватило характера перевернуть направление дел в морском министерстве, – хотя бы пожертвовать для этого Великим Князем Алексеем Александровичем; впрочем, может быть все это вышло к лучшему, потому что, если бы Император назначил Великого Князя Александра Михайловича вместо Вел. Князя Алексея Александровича – то это было бы несомненно гораздо хуже, потому что Алексей Александрович был во всяком случае – честный, благородный и прямой человек, чего я не могу сказать о Великом Князе Александре Михайловиче. Несомненно Вел. Кн. Александр Михайлович обратил бы все морское министерство в рассадник всевозможных интриг. Но тем не менее Государь, по-видимому, хотел отличить такого человека, как Кази, поэтому он, вероятно, не без влияния Великого Князя Александра Михайловича, пожелал его назначить министром путей сообщения.
Я сказал Государю, что Его Величество знает, какого я высокого мнения о Кази, что я отношусь к Кази весьма сочувственно и нахожусь с ним в высшей степени дружеских отношениях, но все-таки считаю совершенно невозможным назначить Кази министром путей сообщения, потому что он этого дела совершенно не знает, и что только что был пример, в лице Кривошеина, который совершенно расстроил после меня министерство. Я сказал Государю, что Кази надо беречь для какого-нибудь другого дела, касающегося его специальности; что я убежден – он этим делом заниматься не будет и не может им заниматься, что он, в качестве министра путей сообщения, будет заниматься делами, до него не касающимися, и преимущественно морским делом; если назначить Кази министром, то уже прямо назначить его морским министром, тогда, по крайней мере, он будет заниматься тем делом, которое он знает, что же касается железнодорожного дела, то его он совсем не знает – и поэтому я очень советовал Государю не делать этого назначения.
Хотя, по-видимому, сопротивление мое не понравилось Императору, по он все-таки спросил меня: «кого же назначить вместо Кази?» – Я посоветовал назначить моего товарища Анатолия Павловича Иващенкова.
А. П. Иващенков, когда я приезжал в Петербург и сделался директором департамента, служил в государственном контроле и был там правою рукою государственного контролера Сольского. Затем, когда я был назначен министром путей сообщения, то я взял Иващенкова к себе, руководствуясь той репутацией, которую он имел; он был известен, как человек порядочный. Зная, что в министерстве путей сообщения делается очень много злоупотреблений в области водяных сообщений и шоссе, я сделал А. П. Иващенкова своим товарищем.
Когда я был назначен на пост министра финансов, то я взял Иващенкова к себе и как товарища министра финансов.
Это был в высокой степени почтенный человек, но не особенно большого таланта и ума. Это был скромный чиновник, но он обладал громадною уравновешенностью, громадною способностью работать, весьма толковый, словом это был тип выдающегося, хорошего