убитых и искалеченных?
Так как, по-видимому, Ли-Хун-Чан знал уже все подробности, то я ему нехотя ответил, что да, действительно, такое несчастье произошло.
На это Ли-Хун-Чан задал мне такой вопрос:
– Скажите, пожалуйста, неужели об этом несчастье все будет подробно доложено Государю?
Я сказал, что не подлежит никакому сомнению, что это будет доложено, и я даже убежден, что это было доложено немедленно после того, когда эта катастрофа случилась.
Тогда Ли-Хун-Чан помахал головою и сказал мне:
– Ну, у вас государственные деятели неопытные; вот, когда я был генерал-губернатором Печилийской области, то у меня была чума и поумирали десятки тысяч людей, а я всегда писал богдыхану, что у нас все благополучно, и когда меня спрашивали: нет ли у вас каких-нибудь болезней? я отвечал: никаких болезней нет, что все население находится в самом нормальном порядке.
Кончив эту фразу, Ли-Хун-Чан как бы поставил точку а затем обратился ко мне с вопросом:
– Ну, скажите, пожалуйста, для чего я буду огорчать богдыхана сообщением, что у меня умирают люди? Если бы я был сановником Вашего Государя, я, конечно, все от него скрыл бы. Для чего его, бедного, огорчать?
* После этого замечания я подумал: ну, все таки мы ушли далее Китая. *
Вскоре приехали Великие Князья и Государь Император и, к моему удивлению, празднества не были отменены, а продолжались по программе: так массою музыкантов был исполнен концерт под управлением известного дирижера Сафонова; вообще все имело место, как будто бы никакой катастрофы и не было. Только на лице Государя можно было заметить некоторую грусть и болезненное выражение лица. Мне представляется, что если бы Государь был тогда предоставлен собственному влечению, то, по всей вероятности, он отменил бы эти празднества и вместо них совершил бы на поле торжественное богослужение. Но, по-видимому, Государю дали дурные советы и не нужно было быть особенно прозорливым, чтобы понять, что советы эти исходили от Московского генерал-губернатора, Великого Князя Сергея Александровича, женатого на сестре Императрицы. Вел. Князь Сергей Александрович в это время и, можно сказать, до самой своей смерти, был один из самых близких и влиятельных лиц при Государе Императоре.
Несмотря на то, что решено было случившуюся ужасную катастрофу как бы не признавать, с нею не считаться, тем не менее, весьма естественно, катастрофа эта вызвала совершенно особое настроена во всей Москве, и, по обыкновению, породила на верху борьбу придворных партий и целую массу интриг.
На вопрос о том, каким образом могла произойти такая катастрофа и кто за нее ответственен, сейчас же получили ответ: что катастрофа произошла от полной нераспорядительности, а между тем никого ответственного.
В то время оберполицеймейстером в Москве был полковник Власовский; этот Власовский ранее был полицеймейстером в одном из прибалтийских городов, кажется, в Риге, и был рекомендован Великому Князю, как