месте – это же так увлекательно!
Скорый в мечтах Иван Романович расписывал перспективы, от которых дух захватывало. Тане и хотелось ехать, и, что называется, кололось. В Харькове она имела возможность выходить на сцену, а что будет в Москве? Где она, двенадцатилетняя, пускай и выглядевшая на пару лет старше, сможет играть? И возьмут ли ее в студию при Художественном театре? Какая будет в Москве гимназия? Какие там девочки? Может, все сплошь вредины и задаваки, как в Первой Мариинской гимназии?
Как там сейчас живется в Москве?
И как вообще все сложится?
– Ты что нос повесила, друг мой? – ободрял отец. – Актер должен быть легким на ногу и не должен бояться перемен. Что Бог ни делает, все к лучшему! Увидишь, что все будет хорошо.
– Лучше бы твой папаша вместо своего кинематографа попросился бы обратно к Коршу, – говорила Тане практичная мать. – У Корша – театр, а не забава. Хотя кто его знает, вроде бы обещали платить до семи рублей в день. От тридцати отнять четыре будет двадцать шесть. Умножаем на семь – получаем сто восемьдесят два рубля. Два отбросим для ровного счета, пусть будет сто восемьдесят. Неплохо, совсем неплохо, хотя и не очень хорошо. В Москве жизнь дорогая…
Мать не делала разницы между съемочными и обычными днями и не знала, что по семь рублей за съемочный день платят далеко не всем актерам. Муж назвал ей поденную ставку с оговоркой «если все будет хорошо», но она пропустила эти слова мимо ушей.
Сам Иван Романович в смысле заработка не столько рассчитывал на незнакомый ему кинематограф, сколько на другого своего старого знакомого – Петра Петровича Струйского, у которого в Москве в Замоскворечье был театр миниатюр. Но в отличие от Маликова, который в своих письмах твердо обещал Ивану Романовичу работу в киноателье «Русь», Струйский юлил, обнадеживал, не давая прямого ответа и не оглашая условий. Поэтому Иван Романович не рассказывал жене о своих планах, связанных с театром Струйского, чтобы избежать упреков, неизбежных в том случае, если дело сорвется. К Струйскому он надеялся пристроить и Татьяну. Не заработка ради, а просто для того, чтобы девочка не тосковала по сцене и совершенствовала свой талант. Но и дочь ему тоже не хотелось обнадеживать понапрасну, вот и скрытничал.
По расчетам Ивана Романовича выходило, что если к полной занятости у Струйского добавить гонорары за съемки в двух или в трех картинах в месяц, то бедствовать его семье в Москве не придется. Пока идет война, новых прожектов лучше не затевать. А вот когда она закончится…
Кто тогда мог знать, что Первая мировая война плавно перейдет в Гражданскую и на одной шестой части тверди земной будет твориться черт знает что?
Глава пятая
Отталкивающее очарование Великого немого, или «Пельтцер с перцем»
Сюжеты комедий и комических фильмов были в большинстве случаев незамысловаты. Все они строились на глупых положениях или на контрастах. Герои комических гнались друг за другом, падали в речку или