не с первого раза. Меня ломали, ломали эти правила, законы, системы, верования и суждения. Всё пыталось сделать из меня стандарт: – детальку, которую можно использовать в угоду привычному для них механизму. Но я упорно боролась за свою уникальность. Получала шишки, падала, разбивалась внутренне в дребезги, но всё равно восставала, как феникс из пепла. Доставала свёртки чужеродной лжи и самообмана, добровольно принятые в себя извне, сжигала их в огне собственного постижения и пересобиралась заново. Я менялась, мутировала где-то внутри, приобретала нечто бесценное, переосознавая очень многое. Я – жила, училась соединять и сочетать не сочетаемое, и у меня получалось, и получалось как раз благодаря тому, что я долгое время считала провалами или ошибками. Мир направлял меня туда, где казалось всё гладким и отлаженным, идеальным, а я приходила и натыкалась на самое тонкое, и именно я рвала это, своим примером указывая на глубинные фундаментальные недочёты. Это видели, это знали и начинали работать именно там, где это было необходимо. Так сохранялась устойчивость, так более монолитным становился мой сосуд, и крепла моя психика, наполненная пока ещё дремлющей и неведомой мне силой…
В седьмом классе я всё наивно думала, что школа – это последнее временное препятствие, пройдя которое, я наконец-то смогу вздохнуть свободно. Но только сейчас я понимаю насколько глупыми были мои чаяния. Ситуация только ухудшилась. Я всегда любила постигать, но учёба в универе была далека от этого. Я пробовала адаптироваться, вписаться в коллектив, понять его, я хотела обмена информацией по многим темам с преподавателями и сверстниками, но увы. Мыслящие создания, как кость в горле, в таких заведениях. Я оказалась слишком неподвластной, неуправляемой, я очень ценила уникальность своего виденья, и отказывалась продавать себя за дипломные корочки и что-либо не проходящее сквозь мои фильтры восприятия действительности. Всё усугубилось и начало разваливаться на части, когда стали приходить видения, они забирали меня туда, где моё присутствие было важнее, чем тут. Порой я даже проваливаясь сознанием в те миры, как бы выпадая из привычной людям реальности. Эти мои состояния вынудили преподавателей рассказать обо всём родителям.
Ещё с момента моего осознания, я потихонечку доносила до сознания родителей то, что со мной происходит, но для их психики – это всё было безумием, и привело лишь к затяжным и почти каждодневным скандалам. Я хотела свободы, долго гуляла после учёбы не желая приходить домой, за это меня тоже по головке не гладили, но я уже не обращала на это особого внимания, всё больше вымерзала изнутри. Для меня привычный людям мир, становился слишком серым и бессмысленным. Ощущение безысходности нарастало, я не могла объять всё, не могла изменить того, с чем не хотела смиряться. Навалилась жуткая апатия, из которой я не знала как выбраться. Друзей у меня в общем-то и не было, кроме что только Веи и Велиара, но и до них я не могла достучаться,