висели восемь глиняных слоников, один из которых после прикосновения казначеева пальца величаво раскачивался теперь взад-вперед.
Аркканцлер заглянул внутрь.
– Сплошные рычаги и мехи, – с неудовольствием отметил он.
Казначей повернулся к управительнице хозяйством Университета.
– Так что же все-таки случилось, госпожа Герпес?
Госпожа Герпес, необъятная, розовая, затянутая в корсет, пригладила свой рыжеватый парик и выпихнула вперед тщедушную уборщицу, которая до той поры держалась в ее тени.
– Расскажи его светлости, Ксандра, – приказала она.
Сразу стало ясно, что Ксандра готова раскаяться в собственном усердии.
– Я, сэр, с позволения, сэр, вытирала, так сказать, пыль…
– Пьыль вытьирала, – пояснила госпожа Герпес.
Когда у госпожи Герпес случался острый приступ респектабельности, она начинала говорить так, как, согласно ее мнению, говорили высокопоставленные персоны, которые, разумеется, никогда не обладали такой богатой фантазией, как у госпожи Герпес.
– …И тут как зашумит…
– Он зашюмель, – сказала госпожа Герпес. – Поэтомю она тут же пришьла ко мне, твоя светлость, согласно инструкции.
– Что это был за шум, Ксандра? – как можно мягче спросил казначей.
– С вашего позволения, сэр, вроде как… – Она прищурилась. – Уамм… уамм… уамм… уамм… уаммуаммуаммУАММУАММ… плюм, сэр.
– Плюм, – многозначительно повторил казначей.
– Да, сэр.
– Плюмъ, – эхом откликнулась госпожа Герпес.
– Это он в меня харкнулся, сэр, – поведала Ксандра.
– Направиль слюну, – поправила ее госпожа Герпес.
– По-видимому, один из слонов выплюнул маленький свинцовый шарик, господин, – предположил казначей. – Что и было озвучено как, э-э… «плюм».
– Вот ведь гадина, – отозвался аркканцлер. – Распустились… Нельзя допускать, чтобы всякий горшок на людей харкал.
Госпожа Герпес содрогнулась.
– С какой стати он это сделал? – спросил Чудакулли.
– Понятия не имею, господин. Я думал, что, возможно, ты знаешь. Если не ошибаюсь, в годы твоей учебы Риктор читал здесь лекции. Госпожа Герпес очень обеспокоена, – добавил он тоном, ясно указывающим на то, что, когда госпожа Герпес чем-то обеспокоена, лишь очень неразумный аркканцлер отнесется к этому без должного внимания. – Обеспокоена тем, что персонал может подвергнуться магическому воздействию.
Аркканцлер постучал по горшку костяшками пальцев:
– Что, старый Числитель Риктор? Неужели он?
– Очевидно, так, аркканцлер.
– Сумасшедший был тип. Считал, что все на свете можно измерить. Не только длину, вес и прочее, а вообще все. Всякое существующее нечто можно измерить, твердил он нам. – Взор Чудакулли затуманился от воспоминаний. – Разные странные штуки создавал. Считал, что можно измерить правду, красоту, мечты, надежды и все такое. Значит, это одна из игрушек Риктора? Интересно, а что она измеряет?
– Я дюмаю, –