спальню.
– Может, и сбежал, – ответил Чиддер. – Здесь такое частенько случается. Эти маменькины сынки, когда им приходится первый раз уехать из дома…
Дверь в конце комнаты медленно приоткрылась, и в проеме показалась спина Артура, который тянул за собой большого, изо всех сил упирающегося козла. Не расставаясь со своей добычей, Артур двигался по проходу между кроватями, каждый шаг давался ему с величайшим трудом.
В течение нескольких минут мальчики, не проронив ни слова, наблюдали за тем, как он привязал животное к изголовью своей кровати, после чего высыпал на одеяло содержимое узелка – несколько черных свечей, пучок каких-то трав, связку черепов и кусок мела. Взяв мел, весь светясь и разрумянившись, как человек, задумавший свершить некое справедливое деяние, неважно какое, Артур дважды очертил свою кровать кругом, а затем, встав на полные, круглые колени, разложил перед собой самую отталкивающую на вид коллекцию оккультных символов, какую Теппику когда-либо приходилось видеть. Потом Артур водрузил на почетное место свечи и зажег их; свечи шипели и издавали странный запах, учуяв который вы вряд ли захотели бы узнать, из чего они сделаны.
Достав из кучи сваленных на постели пожитков короткий нож с красной рукоятью, Артур двинулся на козла…
В затылок ему мягко шмякнулась подушка.
– Чтоб ты сдох, набожный зануда!
Артур выронил нож и захныкал. Разгневанный Чиддер привстал на кровати.
– Это ты сделал, Сыроправ! – заорал он. – Я тебя видел!
Сыроправ, тощий, кожа да кости, рыжеволосый юнец с лицом, слившимся в одну большую веснушку, без труда выдержал его взгляд.
– Согласись, это чересчур, – примирительно сказал он. – Не дают человеку заснуть всякой своей религиозной мутью. Только сосунки молятся, перед тем как лечь в постельку, а мы пришли сюда, чтобы стать настоящими убийцами…
– Заткнулся бы ты лучше, а? – крикнул Чиддер. – Если бы люди почаще молились, жить было бы значительно легче. Я, по крайней мере, частенько отлынивал, но…
Удар подушки прервал его на полуслове. Чиддер выскочил из постели и, размахивая кулаками, набросился на рыжеволосого.
Пока вся спальня толклась вокруг дерущихся, Теппик выскользнул из-под одеяла и, шлепая по полу босыми ногами, подошел к Артуру, который сидел на краешке своей кровати и тихонько всхлипывал.
Теппик нерешительно погладил его по плечу, полагая, что подобные вещи способны утешить и приободрить человека.
– Эй, парень, чего плакать из-за какой-то ерунды? – выдавил он грубоватым баском.
– Но… я нарушил порядок рун, – прохныкал Артур. – И теперь уже ничего не исправишь! А значит, ночью придет Великий Ервь и намотает мои внутренности на свой жезл!
– Правда?
– И вырвет мои глаза. Так мама говорит!
– Черт возьми! – восхищенно воскликнул Теппик. – Правда?
Он страшно обрадовался, что кровать Артура стоит напротив и ему предстоит стать свидетелем столь неслыханного зрелища.
– Что же это за