в униженьи, как ифрит.
О жизнь, мне нет
Везения ни в чём!
А слёзы мыли, жгли поверхность щёк.
Куда я брёл – соображал я очень плохо,
Тряслось всё тело от побоев и от вздохов.
39
Ну и денёк!
Я силы все сгубил,
И что же? – Лишь динары утопил.
А вместо рыб —
Ох, то я сделал зря! —
Поймал, глупец, гулявшего царя.
И надо ж, царь попался мне какой-то странный:
Гуляет-ездит он без свиты и охраны.
40
О Ты, мой Бог!
Зачем моя судьба
Точь-в-точь судьба последнего раба?
И думал я,
Быть может, жив пока,
Мне бросить что ли дело рыбака?
Хотя – нигде трудом нельзя разжиться очень,
И вряд ли в чём другом к удаче путь короче…
Рассказ о ссоре с женой
VIII, 366—367
Господь великий да испортит ей жизнь!
Ведьмой прозвали её,
жену мою Фатиму.
Она хранила в себе
грехов и пороков тьму.
Ругались мы каждый день,
ругались мы каждый час,
И проклинала меня
смутьянка тысячу раз.
А я страшился её,
боялся её вреда.
Страшился за честь свою,
горел за неё от стыда.
С утра я к реке уходил.
Рыбачить – занятье моё.
И то, что за рыб выручал,
я тратил всё на неё.
А в день, когда рыба не шла,
беги хоть из дому прочь:
Она вымещала зло
на теле моём в ту же ночь.
А ночь та была черней
страницы её грехов,
И я с нетерпеньем ждал
глас утра – крик петухов.
Я много дней близ жены
в сквернейших муках провёл.
О, если бы яд мне взять
да отравить её!
Однажды, ссорясь с женой,
страдал я, не спал всю ночь.
А только забрезжил рассвет,
сказала мне ведьмина дочь:
«Маруф, я давно уже ем
одну пустую еду!..
Сегодня ты мне принесёшь
лепёшку в пчелином меду!»
А я ей сказал: «Клянусь,
мне нечем платить за неё.
Но, может, премудрый Бог
облегчит дело моё!»
«Не знаю, – сказала она, —
облегчит Он или нет,
Но без лепёшки в меду
не приходи ко мне!
Ты быстро вспомнишь, Маруф,
каким ты в ту ночку стал,
Когда женился на мне
и в руки мои попал!»
Я тихо оставил дом,
меж вздохов шепча: «О мой Бог!»
И поспешил к реке,
взметая песок дорог.
Рыбачил я час, другой,
бросал и вытягивал сеть,
И, ничего не поймав,
решил отдохнуть, посидеть.
Потом я прилёг на песок,