очередь на неделю из таких, как ты, – строго сказали мне. – Ну что вы, студенты, за народ!
– Мы хорошие, – пытался подмазаться я. – А я – не самый худший из нас, хороших.
Подошедшая девушка сказала, что она лично все для меня сделает, потому что мы им помогали раньше. Я не стал уточнять, кто и как ей помогал, и с радостью удалился.
В переплетной все было просто: литр спирта – и на следующий день красная книжка готова. Шефиня взяла диплом и стала его листать.
– О, Боже! – сказала она, – А что ты в конце написал?
В конце было написано то, что «работа бесконечна, но где-то надо поставить точку, и я ее ставлю здесь». Я очень гордился придуманной фразой, считая, что это вызовет улыбку рецензента и гарантированную пятерку на защите.
– Но ведь надо было как-то… – я замялся. – Оживить…
– Теперь я точно этот диплом рецензенту не дам. А у вас на физтехе его поставят в архив, где, я надеюсь, он придется по вкусу мышам. А так бы была почти диссертация!
– Да ладно, – сказал я. – Делов-то… я быстро печатаю.
Оставалось вписать формулы и английские слова. Первый экземпляр я осилил, но потом стал искать добровольцев. Моя «Личная жизнь» согласилась помочь в ночь перед защитой. Я ее прождал целый вечер, потом стал звонить в больницы и морги. Нигде не было и следа! Она появилась в час ночи, сказала, что была занята и села вписывать формулы.
На защиту я пришел как в тумане после бурной ночи выяснения отношений. Что-то говорил я, что-то говорил рецензент, что-то говорили шефиня и теоретик. Вышел даже завлаб и сказал, что я был первым дипломником, которого он не выгнал из лаборатории.
– А кого он выгнал? – спросил я у шефини.
– Он всех выгонял, но потом они обратно приходили.
– Отлично! – вынес вердикт председатель комиссии.
После этого мы все поехали в ресторан «Варшава», который был тогда у метро «Октябрьская». После первого тоста меня повело, и дальнейшие события стерлись из моей памяти напрочь.
На следующий день позвонил теоретик и сказал, что о нашей работе он хочет доложить на международной конференции в Таллине. Для участия в таких конференциях нужно было получить разрешение первого отдела. Я поехал на физтех, где получил летнюю стипендию, и зашел в первый отдел.
– Не стоит тебе туда ехать, – сказали мне в первом отделе. – А вдруг ты секреты знаешь?
Я секретов не знал, я тогда вообще забыл все, что знал. И еще я не понял, почему работа, которая была опубликована в открытом журнале, может быть секретной. Но в окружении кодовых замков и папок с номерами мне стало не по себе – я с пониманием кивнул и вышел на улицу.
Стипендию мы пропивали три дня, переходя из ресторана в ресторан. Я знакомился со всеми девушками подряд, всем назначал свидания, но наутро забывал где, когда и с кем.
Потом деньги кончились. Я проснулся утром, выпил цитрамон и задумался.