тихо, то, срываясь в злобный крик.
Безжалостно скрестились души взглядами,
срослись ладони в жесткий монолит,
Алеет под ногтями кожа пятнами,
но кровь лишь возбуждает «аппетит».
Теперь ни часа без реванша ярости.
Укус последний станет лучшим па.
Танцуем, загибаясь от усталости.
Любовь/обида/ненависть – слепа.
Убаюкана буря
Не делить нам ни троп, ни дорог,
где хлопочет назойливый ветер,
ни беседки (там глупый вьюнок
тянет к небу зеленые плети),
ни ночей, ни проблем – ничего.
Не для нас распевает валторна,
призывая в поход кочевой
за рассветом.
С улыбкой притворной
утешает не друг и не враг
(то ли дух, то ли внутренний голос).
Не ходи, говорит, со двора
не спеши вслед медовому соло.
А неймется бежать – посчитай
что-нибудь под глубокие вздохи.
Успокоится птица-мечта.
Ей и в клетке живется неплохо.
Пироги пропитала ваниль.
В чашке чая луна в полном свете.
Убаюкана буря, а штиль
раскидал непролазные сети.
Незабываемый вкус
Южная ночь расставляет ловушки.
Выверен ракурс луны и теней.
К небу прилипшие звездные мушки,
пляшут кокетливо в каждой волне.
Бриз шепотком пробегает по кронам
(ткут заговорщики тайную сеть).
Нежится радость в подушках на троне
и вдохновенно пытается петь.
Что-то щемящее трогает душу.
Взрывом по телу – полет «мотыльков».
Синяя птица, как нежная клуша,
квохчет, мечтой призывая любовь.
Шелком ложатся воздушные петли
знойных соблазнов. Что делать? – сдаюсь…
Южная ночь бродит призраком светлым
в памяти…
Незабываемый вкус.
Любимый
Любимый…
Слово то какое!
Со вкусом летнего тепла.
Парящим облаком покоя
ласкает губы. И мала
ему Вселенная для крика —
«любимый!»…
Шепотом – «люби…» —
смакую… Спелая клубника
и счастья лёгкие клубы…
Бесценно искреннее слово.
Взобью ему подушку снов
из бормотаний родниковых
и недописанных стихов…
Она нападает
Она не стучится, она нападает —
слепая, безумная, вечно пьяна,
с блаженной улыбкой посланницы рая.
Ей всё нипочем, и по голень волна.
И врет, будто счастье ее компаньонка.
И кормит из рук, и туманит глаза
пыльцой обещаний. И льнет собачонкой,
виляя хвостом и суля чудеса.
Уносит в нездешние звездные дебри,
мурлыча