головой кочергу для удара. Дверь подёргалась. Затем зашевелился крюк.
– Ну, сейчас… – пронеслось в голове у Вани. Но дальше ничего не последовало. Попытки открыть дверь прекратились и всё стихло. Ваня вслушивался в тишину, ожидая новых действий. Но произошло то, чего мальчик никак не ожидал. С сильным шумом от мощного порыва ветра распахнулись створки окна, и в него подобно дыму вошёл тёмно-синий силуэт ведьмы. Она плавно приближалась. Огненно-красные глаза прожигали ужасом насквозь и заставляли столбенеть каждого. Этим ужасом она парализовала свою жертву. Ваня замер, не в силах и шевельнуться. Ведьма протянула свои синюшные неправдоподобно длинные руки со звериными когтями на пальцах. Её жуткая образина с крючковатым щербатым носом выражала злорадную улыбку, обнажавшую жёлтые клыки. Когтистые руки впились мальчику в горло. Он задрожал. От дыхания ведьмы веяло мертвечиной. Ваня стал задыхаться.
– Неужели это всё? Конец? – Он в одно мгновенье вспомнил свою жизнь: радостную, весёлую, беззаботную, легкомысленную и оттого гладкую, но и беспокойную, не приносящую удовлетворения. Вспомнил друзей, которых ему нравилось подавлять своей властью, учителей, которых обманывал, грубил им, потому что боялся унижения. Боялся потерять авторитет и власть, завоёванное положение. Боялся, что будет обнажён и разоблачён, что вдруг окажется никем, во всяком случае не тем, кого из себя мнит. Вспомнил родителей, к которым он относился достаточно безразлично, как к приложению к его непонятной, уже далеко не детской, но ещё не взрослой жизни. И вот теперь он никто, потому что раздавлен ужасом и умирает в полном бессилии. Неужели он так и жил никем. Тогда почему и зачем он жил? Тогда кем-то он всё-таки должен быть?! Кто же он?!
И тут Ваня почувствовал внутри себя приятное шевеление; какая-то светлая, тёплая сила цветком пробуждалась в нём. Это была ясная, ласкающая, жизнерадостная сила. Захотелось жить. Жить полно, как никогда прежде. Теперь он понял, что жить можно иначе, с ясностью, открыто. Жить без страха, с улыбкой.
Казалось, что дышать уже давно нечем, сознание помутилось и вот-вот исчезнет совсем. И в проснувшейся жажде новой бесстрашной жизни Ваня собрал всю волю, перехватил душащие его мерзкие руки и закричал:
– Не-е-ет!!
Он кричал ведьме, страху, смерти – всему, что мешало свободно дышать и жить. Но не крик, а что-то светлое, чистое, радостное вырвалось наружу…
И тут… Ваня проснулся. Именно проснулся от тяжёлого, кошмарного сна. Но проснулся он совершенно необычно. Помутившееся, меркнущее сознание вернулось и вспыхнуло новым ярким светом. Он открыл глаза. Страх исчез, чувствовалась сила пробудившейся жизни. Ведьма вдруг скорчилась, разжала цепкие пальцы, руки её ослабели, и она стала таять, как снег от жаркого солнца. Она пропала в никуда, растаяла, словно её и не было. И напротив, теперь стало ясно, что её больше не будет, потому что её приход больше не нужен, он уже ничего не изменит.