ночью и что такого важного должен был сказать Хэйден.
Отведя Сафу, Хафзу и Хэйдена в сторону от ворот в крепость, Алистар нетерпеливо спросил:
– Ну? Что случилось? Где вы были?
Хэйден набрался смелости, виновато посмотрев на смутившуюся Сафу, и уверенно начал рассказывать правду, в которой боялся признаться все это время:
– Я был в лесу в доме егеря. Вместе с Хафзой. Мы пришли туда, потому что я должен был убить его белую львицу и принести ее клыки… Торговцу чудью. В качестве оплаты, – с трудом добавил Хэйден.
Повисло долгое молчание. Алистар смотрел на сына, не веря своим ушам. Лишь после, переведя растерянный взгляд на поникшие лица Хафзы и Сафы, Алистар отступил от родных эна на шаг, теряя дыхание от волнения.
– И вы это знали… – хрипло сказал Алистар. – Вы обе? И ничего мне не сказали?..
– Пап, я думала, это не страшно, что он не будет чудиться все время, – жалобно залепетала Хафза, а Сафа молча подошла к Алистару и положила руку на его плечо. Алистар раздраженно отпрянул от ее прикосновения, проведя рукой по лицу, и отошел на несколько шагов в сторону. Он не хотел верить в услышанное, но еще больше мириться с произошедшим за его спиной. Глубоко внутри начала кипеть страшная буря эмоций, от которой лицо Алистара исказилось словно от едва выносимой боли.
– Идите домой… Приведите все в порядок… – с трудом выдавил он из себя, стараясь говорить тихо и спокойно.
– Пап, пожалуйста, – начал было Хэйден, но Алистар не собирался больше ничего слушать.
– Я сказал, домой! Потом с тобой разберусь! – прокричал он разъяренно, испугав даже пролетающих над крепостью стражников. Сафа торопливо увела детей за собой, а Алистар остался на месте, пытаясь прийти в себя.
– Я знал, – всплеснул руками Хэйден, когда они добрались до калитки своего потрепанного из-за темных тварей дома, – я знал, что я до конца своих дней буду виноватым в том, что был виноватым всегда, и сделал себя еще больше виноватым, потому хотел как-то забыть про свою вину!
Хафза закатила глаза, молча пройдя в дом вслед за Сафой.
В гостиной царил беспорядок, при виде которого Сафа с должным смирением взялась за уборку.
– Посмотри верхний этаж. Если что, позовем стражников, чтобы помогли починить башенку, – сказала Сафа, обратившись к Хафзе. Хафза кивнула и ушла к лестнице, оставив Хэйдена вместе с Сафой наедине. Подождав, когда Хафза уйдет, Сафа отложила веник и подошла к сыну, на лице которого помимо вины читалось явное раздражение.
– Это был храбрый поступок, сказать отцу правду, – сказала Сафа. – Но испытание храбростью должно иметь какой-то смысл, иначе храбрость становится бравадой.
– Будто я просил себе это испытание, – ответил Хэйден обиженным голосом.
– Пусть так, но ты его провалил, – с грустной улыбкой произнесла Сафа, и Хэйден притих, поникнув головой.
– И твой отец теперь это тоже знает.