гостей Макс объявил, что съездит в Балашиху к тёте Тоне, заодно и зайдёт к немке – поблагодарить.
Антонина расчувствовалась до слёз. Облобызала племянника в обе щеки, накормила наваристым борщом, поставила тесто для пирога с яблоками с собственного сада. Включила доисторическую пластинку на стареньком патефоне – чувственный женский голос пел о вечной любви. Максиму было хорошо. Он утомился от отцовских пьянок, которые в последнее время случались всё чаще: тот не мог найти себя в гражданской пенсионерской жизни. От хмурого ворчанья издёрганной матери, от частых родительских скандалов с криками и битьём сервиза «Мадонна». А здесь было тихо, спокойно, солнце пряталось в кружевных занавесках, и ходики на стене неспешно отсчитывали замедленный ход времени.
– Тёть Тонь, – прихлёбывая компот, спросил Макс, – а почему ты замуж не вышла?
Тётка опустила глаза, на добром морщинистом лице заиграла печальная виноватая улыбка. Натруженные жилистые пальцы принялись разглаживать без того безупречную вышитую скатерть.
– Не сложилось, милый. С нелюбимыми не хотелось жить, а любви не дождалась. Вот такие пироги с яблоками. – тихо объяснила она.
– Прости, тёть Тонь. – Максим обнял тётушку за вздрогнувшие плечи. – Я не хотел тебя расстроить.
– Да всё хорошо, Максюша, – засуетилась тётка, – дело прошлое! Наоборот, я рада, что кого-то ещё интересую. – И рассмеялась сердечным журчащим смехом. – Совсем большой стал, – потрепала племянника по вихрам, – вот и вопросы взрослые задаёшь. Наверно, уже и девушка есть?
– Нет пока, – беспечно отозвался Макс. – Не до того было.
– И правильно, главное в институт поступил. – Одобрила тётка. – А девчонок у тебя ещё будет – фью, – присвистнув, очертила пальцем круг над головой, – выше крыши. Ты мальчик видный… Будут девки вешаться гроздьями, главное, головы не теряй.
– Не буду, – со смехом пообещал Макс.
Похвалы тётки были приятны. Особенно на фоне бесконечного материного ворчания: «Вымахал здоровый, бестолковый… Не сутулься… Топаешь, как слон…Постригись уже, а то на дурня похож»
Сам Максим весьма критично относился к собственной внешности. Но многие одноклассницы считали его очень симпатичным. Правда, другие фыркали, мол, ничего особенного. Но те и другие сходились во мнении, что фигура у Макса – что надо – результат длительных спортивных тренировок. Максим пришёл к заключению, что не червонец, чтобы всем нравиться. В конце концов, мужчина должен быть немного красивее обезьяны. Если происходит наоборот, тогда всё печально.
Вот и нахальная Евгения заявила, что ей нравятся брюнеты. Глупая девчонка. Как будто цвет волос имеет решающее значение… Сама-то рыжая-конопатая. Впрочем, почему его должно волновать мнение какой-то мелюзги? Но раз уж вспомнил…
Максим набрал номер немки. Трубку на том конце сняла Евгения. Максим представился, сообщил, что поступил в университет, сказал, что хочет поблагодарить Екатерину Григорьевну.
– Вау! – Завопила