своей оси.
– КАЖЕТСЯ, Я НАЧИНАЮ УЛАВЛИВАТЬ ОБЩИЙ ПРИНЦИП, – сказал Смерть.
Крохотное существо рядом с приспособлением лихо отдало честь и просияло, насколько вообще способен «сиять» крысиный череп. Опустив на пустые глазницы защитные очки и подобрав балахон, существо вскарабкалось на машину.
Смерть и сам не был уверен, почему он некогда разрешил Смерти Крыс вести независимое существование. В конце концов, быть Смертью означало быть смертью всего, включая грызунов всевозможных видов и мастей. Хотя, наверное, каждый нуждается в крохотной частице самого себя, которой позволяется, выражаясь метафорически, бегать голышом под дождем[3], думать о немыслимом, прятаться по углам и оттуда шпионить за окружающим миром, а также совершать всякие запретные, но такие приятные деяния.
Смерть Крыс приналег на педали. Диски начали вращаться.
– Здорово, правда? – раздался хриплый вороний голос над самым ухом у Смерти.
Принадлежал он Каркуше, самозваному транспортному средству и приятелю Смерти Крыс. Во всяком случае, именно под этим предлогом он самоприсоединился к местному хозяйству. А вообще, как утверждал Каркуша, «все это токмо заради глазных яблок».
Коврики на горизонтальном диске прилежно крутились, а крошечные тосты беспорядочно шлепали по ним, иногда с маслянистым хлюпаньем, иногда без оного. Каркуша внимательно следил за происходящим – на тот случай, если вдруг в дело пойдут глазные яблоки.
Чтобы изобрести механизм, повторно наносящий масло на тост, должно быть, ушло порядочное количество времени и усилий. Но куда труднее было изобрести устройство, которое считывало бы число покрытых маслом ковриков.
Через пару полных оборотов стрелка прибора измерения соотношения намасленных ковриков и ненамасленных достигла значения шестидесяти процентов, и диски остановились.
– НУ И? – сказал Смерть. – ЕСЛИ ТЫ ПОВТОРИШЬ ПОПЫТКУ, ВПОЛНЕ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ, ЧТО…
Смерть Крыс переключил рычаг и снова принялся крутить педали.
– ПИСК, – приказал он, и Смерть послушно наклонился поближе.
На сей раз стрелка поднялась всего до сорока процентов.
Смерть наклонился еще ближе.
Восемь ковриков, которые на этот раз испачкались маслом, были именно теми, что избежали данной участи при первой попытке.
Внутри приспособления застрекотали похожие на пауков шестерни, и откуда-то из его недр на неуверенно дрожащих пружинках (визуальный эквивалент спецэффекта «прыг-прыг») вывалилась табличка.
А еще через мгновение вспыхнули две искорки. Разбежавшись в стороны, шипя и потрескивая, они прочертили слово «ЗЛОНАМЕРЕННОСТЬ», после чего погасли.
Смерть кивнул. Ничего другого он и не ожидал.
Он пересек кабинет – Смерть Крыс вприпрыжку бежал впереди – и подошел к большому зеркалу. Поверхность его была темной, как дно колодца. Рама, само собой разумеется, была украшена узором из черепов и костей – не мог