Ну, не враги так не враги. Хорошо хоть не близкие друзья. В отличие от Уго Чавеса, которого не просто принимали самым теплым и сердечным образом, но всячески подчеркивали, что он наш союзник в деле выстраивания многополярного мира. Называли других союзников: Китай, Индия, в газовом смысле – Алжир.
Спору нет: сегодняшняя Америка не в лучшей политической форме; самое время переадресовать ей давнее mot Юрия Карякина: «Америка, ты одурела!» Тактика Израиля на Ближнем Востоке небезупречна; но какая может быть безупречная тактика, если их нынешняя Палестина – это наша вчерашняя Чечня? Европа полна противоречий, эгоистична и полузакрыта для нашей экономической экспансии. Ключевой газовой державе, России, нужно взаимодействовать с другим газовым монстром, Алжиром. Нефтяная судьба и наличие незадействованной структуры ВПК предполагает активную торговлю с Венесуэлой. А Китай готов на те условия, которые с ходу отвергает Запад.
Но. Одно дело вынужденное партнерство и дистанцированное взаимодействие, совсем другое – дружба взасос. Боюсь, что дистиллированный список Фрадкова и феерический визит Чавеса, позиция в иранском вопросе и в палестино-ливано-израильском конфликте непоправимо разрушают смысловой баланс. И отбрасывают нас в позднесоветские времена, когда ближайшими союзниками великой державы сплошь и рядом оказывались мелкие жулики и крупные отморозки, людоеды и террористы, лишь бы прочно сидели на нефтяной игле и покупали советское оружие. Всякого рода Менгисту Хайле Мариамы, Муаморы Каддафи и Агостиньо Неты. Они же Бруты.
Они произносили правильные слова о пролетарском интернационализме и американском милитаризме, о светлом социалистическом идеале и об израильской военщине («как мать говорю, как женщина: требую их к ответу»). В размен получали то, чего от Америки добиться не могли: технологии, которые вполне способны избавить от необходимости дальнейшего сотрудничества. И затем чаще всего начинали свою собственную политическую игру. Без оглядки на Советский Союз. Точно так же действуют сегодняшние хамасовцы: уговаривают Россию преодолеть брезгливость, признать их до и помимо мирового сообщества, обещают предоставить инструменты влияния, но когда приходит пора расквитаться, слушаются Ирана. Недалеко от них ушел и Чавес; он воспел Москву именно за то, что предоставляет ему технологии еще до всякого сотрудничества; Америка, та сто лет качала венесуэльскую нефть, а технологиями не делилась. И правильно, заметим, делала. Потому что Чавес с российскими технологиями и российским оружием будет нуждаться в любимой России не больше, чем в ненавистных США.
Кстати сказать, он предельно грамотно выстроил маршрут своего экономико-политического блицкрига. Сначала Куба, потом Белоруссия, затем Россия и, наконец, по пути домой, Иран. Тем самым он обозначил и свою идеологию, и свои приоритеты, и наше место в своей картине мира. Нам что, уютно находиться где-то между Белоруссией и Ираном? Или мы хотим повторить судьбу самой Венесуэлы, которая обладает едва ли