дела будущие, а в настоящем мы плывем по Большой реке, глазеем по сторонам и (чего скрывать) с нетерпением ждем, когда покажутся стены и башни Нового Вавилона.
Щур, описывая город, всегда говорил одно и то же:
– Здоровенный – у-у-у!
И махал руками, показывая, насколько здоровенный.
Несомненно, что он видел дома и повыше – в целях экономии места для застройки еще на «том свете» века с двадцатого возведение небоскребов стало нормой. Но где «тот свет»? Нигде. А здесь мы уже привыкли к огромным пустым пространствам и отсутствию строений выше одного этажа. Тем более огромных городских стен из каменных глыб Щур, родившийся и проживший двадцать лет до момента переноса в Тамбове, до этого явно не видел.
– У-у-у! – орал, махая руками, он еще во время первого разговора, который происходил в моем домике. – Стены такие здоровые! По ним люди ночью ходят, прикиньте? С факелами!
– Ночная стража, – заметил Голд, по традиции сидевший в уголке. – Значит, охрана есть, и она худо-бедно функционирует. То есть минимальный порядок наличествует.
– Еще бы! – Щур азартно сопел. – Там все строго. Ну, не то чтобы все-все, но порядок есть, это факт. Торговать просто так тебе никто не даст, это Антоныч сразу выяснил. Рынок огромный, его сразу не обойдешь, но лоток на нем фиг поставишь. А уж эту… как ее… лавку – и подавно! Нет разрешения Совета Восьмерых, даже и не думай!
– Вот с этого места поподробней, – сразу подобрался я. – Что за Совет Восьмерых и с чем его едят?
– Нет, – насупился Щур. – Не скажу. Антоныч не велел. Точнее, наоборот. Велел не говорить.
– Не поняла? – удивилась Настя. – Это как? Говори, говорю.
– Нет, – опустил глаза в пол Щур. – Антоныч сказал так: «Если ты им расскажешь все, что видел и слышал, то они выработают стратегию, но она будет необъективна, так как ты и сейчас знаешь меньше, чем я, и базироваться на твоих теперешних знаниях глупо. А когда они прибудут сюда, я буду знать еще больше. Зачем мне рушить уже сложившиеся у них стереотипы и в очередной раз ломать с кем-то копья?» Я два раза попросил его эту фразу повторить, чтобы запомнить.
– Вот старый еврей! – повертел головой Наемник.
– По сути, он прав, – заметила Марика, которая тоже присутствовала при этом разговоре. Ее припер с собой Жека, вызвав недовольство Голда и Насти.
Кстати, Настя и мой консильери вроде поладили сначала, только вот ненадолго. Но открытой вражды не было, они просто не общались друг с другом – и все.
– Поясни, – попросил ее я, желая проверить, совпадет моя догадка с ее или нет. Раньше всегда совпадали, все-таки учителя у нас с ней были одни и те же.
– У него уже есть план. – Марика положила ногу на ногу. – И ему проще доказать его действенность, если мы будем опираться на его данные, чем на те, которые получены нами ранее. Вопрос в другом: точно ли его план выгоден нам? Насколько мы верим этому человеку?
– Мы – верим. – Настя не смотрела на собеседницу. –