серфы наперебой рассказывали друг другу о блестящих рыцарях и великолепных скакунах, что направлялись на юг, отомстить за нанесённые обиды.
Алиедоре не стоило большого труда двигаться следом. На сей раз она подготовилась куда основательнее. Как и всякую девушку благородного происхождения, её обучали обращению с оружием, жаль только, никогда не допускали до хоть сколько-нибудь «настоящих» схваток, пусть даже на тупых деревянных мечах. Она училась отбивам и ударам, но исключительно с воображаемым противником. Сложные передвижения и проделываемые клинком «фигуры», как называл их мэтр Диджорно, «способствовали напряжению воли и тела», но не более того.
Наученная горьким опытом, она знала, куда не следует соваться. Никто из тех, кто протягивал ей краюху хлеба или поил её жеребца, ничего не заподозрил. Она старалась говорить поменьше, а голос делала пониже. Ну и свободная куртка в сочетании с туго затянутой грудью довершали дело.
От Венти в Долье попасть можно было многими путями. Например, отправиться на восток, приречным трактом, до пограничной крепости Ликси, где имелся даже мост на ту сторону, к замку Аджекоор; или двинуться на юг, к Иллидэ, или же на запад, к Последнему мосту во владениях клана Солле.
Король Меодора не мудрствовал лукаво. Он выбрал путь через всё тот же Берлекоор.
Шли через разорённые и выжженные земли. Наёмники Деррано повеселились здесь на славу – дома кое-где раз– мётаны по брёвнышку, в деревнях остались только старики, старухи да совсем малые дети, кого живыми не довезти до рабских торжищ. Остальных угнали в полон.
Король не торопился. Армия Деррано отягощена обозами, караванами бредущих невольников; от меодорского войска ей не уйти, только если бросить всю добычу. Хабс-брад не сомневался, что ему удастся настичь отступавших наёмников. Отъевшийся и отдохнувший в стойлах родного Венти жеребец Алиедоры играючи оставлял позади лигу за лигой.
Что сейчас творится дома, доньята старалась не думать. В конце концов, о маменьке есть кому позаботиться, она, Алиедора, не единственное дитя. Есть кому принять титул сенора Венти, есть кому подать дельный совет. «Я там не нужна, – убеждала она себя. – Папа погиб из-за меня – мне за него и мстить. И, клянусь Семью Зверьми, я отомщу!»
Она даже не заметила, как, почти забыв об Оме Прокреаторе, вспоминала сейчас лишь семь древних сил, прося у них защиты и подмоги. Ведь один раз они уже помогли! Помогли, кто бы что ни говорил!
Отчего-то доньяте представлялось донельзя важным – самой покарать Байгли, чтобы, если уж Семь Зверей положили ему умереть, он погиб от её собственной руки. Да, она умеет. Да, она убила человека – того самого громилу в «Побитой собаке», потому что не надо себя обманывать – рана была смертельна, предел человеческой жизни положила именно она, благородная доньята, а вовсе не многоножки Гнили.
Войско меодорского короля шло широко, перехватывая небольшие отряды дерранских наёмников, у кого жадность взяла верх над осторожностью. Главные силы дольинцев отступали, пытаясь укрыться за рекою – хотя Алиедора слышала у походных костров, что его величество Хабсбрад