это мало чем его тронуло. Может, стоило в рожу дать? Да что толку, сделанного не воротишь.
И вот, спустя полчаса, все мы хмурые сидели возле костра. С нами сидел даже китаец, который поник не меньше, чем все мы. Наверное, осознание того, что мы больше никогда не попадем домой, ещё не пришло, но мы явно были к этому близки.
– Что будем делать теперь? – спросил немец, глянув на Майора. Как-никак, он у нас «главный». Командир, поняв, что обращаются к нему, лишь пожал плечами и тяжело вздохнул.
– Виноват я. Не промахнись я, врата были бы целы, – попытался взять на себя вину он.
– Конечно, виноват! – вспылил я. Уж слишком сильно меня достал этот человек. Не то что бы я лютой ненавистью ненавидел американцев, но вот конкретно этот субъект мне очень не нравился. – Зачем было стрелять!?
– А если бы он нажал на кнопку!? – вспылил тот в ответ.
– А он и так нажал! Вот уж не знаю, что там у старика в голове перемкнуло, что он решил уничтожить проход, но он явно колебался. Иначе он использовал бы детонатор сразу, как нас увидел.
– Он пытался саботировать операцию! Это фактически терроризм! А мы не ведем переговоров с террористами!
Упертый. Этот человек не исправим. Он решил пойти по самому простому пути в кризисной ситуации, а теперь, когда кризис таки случился, пожимает плечами и говорит, что все сделал правильно, просто не повезло.
– Я сделал то, что было нужно! – продолжал он гнуть свою линию.
– И в результате мы в заднице!
– Ещё одно слово, и я обвиню тебя в дезертирстве! А дезертирство во время боевой операции карается смертью, – оскалился Майор, демонстративно достав пистолет. Видать устал слушать мои обвинения в свой адрес.
– Сначала попробуй, – ответил я, так же достав пистолет.
Обстановка явно накалялась. Ещё немного и мы, правда, поубивали бы друг друга.
– Успокойтесь! – встрял немец. И дождавшись, когда мы немного остынем и уберем оружия, продолжил. – Вы можете сколько угодно злиться друг на друга. Но поймите, мы все в одной лодке. Нам надо решить, что делать, а не убивать друг друга.
Кайнер был прав. Мы все влипли. И вновь наступила тишина, которая в этот раз длилась довольно долго. Все молча смотрели на огонь и о чем-то думали. Интересно, думал ли в этот момент Майор о своей дочке, которую больше никогда не увидит? Да была ли у него вообще дочка?
А о чем думал я в этот момент? А вот это очень хороший вопрос, на который очень сложно дать однозначный ответ. Я не думал ни о чем. Что осталось у меня в том мире? Пустая однокомнатная квартира и машина. Больше ничего. Хотя…. Возможно, кто-то из моих старых сослуживцев, которых я могу назвать друзьями. Но жизнь раскидала нас так далеко друг от друга, что видимся мы крайне редко. Жены и детей у меня не было, а с бывшими девушками я не поддерживал постоянных контактов. Не удивлюсь, если и половина номеров в моем мобильнике уже не активны.
Черт…