с опущенной головой перед сидящим бургомистром. У него был такой вид, будто он лежал на плахе, в ожидании смертной казни, и ей стало так его жаль, что она не выдержала. Слёзы сами собой потекли из её глаз.
– Да, – слегка всхлипывая, неразборчиво прошептала Мария.
– Не понял! Что ты там бурчишь себе под нос, говори яснее! – раздраженно крикнул с другого конца стола бургомистр.
– Да! – набрав в себе силы, крикнула девушка, и стремглав побежала к выходу из зала.
Она рывком отрыла дверь и неожиданно столкнулась лицом к лицу с кучерявым, черноволосым молодым человеком. Он был на голову выше её, и с любопытством разглядывал встретившееся на его пути препятствие.
– И что делает в кабинете моего отца такая хорошенькая девушка? – широко улыбаясь, спросил новый посетитель.
– Дайте мне пройти! – закричала расстроенная Мария.
Так прошло несколько мгновений, но молодой человек и не думал её пропускать. Мария пришла в себя и резко оттолкнула его от двери.
– Какая невоспитанная особа, но всё равно – очень даже хороша собой, – глядя ей вслед тихо произнёс молодой человек. – Надо сейчас же проследить, – где она живёт!
Вскоре её быстрые, удаляющиеся шаги были слышны на ратушной лестнице. Мария убегала прочь от этого проклятого места, а сын бургомистра чуть ли не бегом поспешил за ней.
– Я тебя ещё не отпускал! – закричал ей вдогонку бургомистр, но дверь за ней захлопнулась, и она его уже не слышала.
Этот небольшой казус с побегом Марии глава города посчитал всего лишь проявлением женского волнения. Ему стало радостно от положительного ответа Марии, он заметно повеселел. И ему даже показалось, что теперь он, наконец-то, полностью доволен своей жизнью. Бургомистр даже стал себе мурлыкать под нос какую-то мелодию. Затем, вспомнив про своего гостя, повернулся к Фридриху и весьма миролюбиво произнёс:
– Ну, а ты чего стоишь с опущенной головой, будто бы целое состояние потерял? Радуйся, у тебя дочь, наконец-то, проявила проблески разумности и приняла правильное и серьёзное решение. Так что всё теперь будет хорошо!
Бургомистр, даже против своего обыкновения, вышел из-за стола и, подойдя к Фридриху, по-дружески похлопал его по плечу. Потом он подошёл к висящему на стене огромному зеркалу в золочёной раме и, покрутившись перед ним, игриво произнёс:
– А я ещё очень даже ничего выгляжу, для молодой девушки. Твоя дочь будет хорошо оттенять мою импозантность!
Фридрих поднял голову и потухшими глазами посмотрел на светившегося от счастья бургомистра. С большим трудом взяв себя в руки, упавшим, совершенно бесцветным голосом произнёс:
– Конечно, моя дочь будет вам, как хорошая рама для красивой картины.
– Как ты сказал? Красивой картине? Да-да, вот именно! Я – красивая картина, а твоя дочь – лишь рама; но картина без хорошей рамы картина тоже будет неважно смотреться. Люди не смогут по достоинству оценить саму картину. Вот она и б�