уж суровым голосом заявил Дима, и Саня сообразил: да они же с Лёшей заранее роли распределили и теперь разыгрывают спектакль. Слишком уж театрально оба звучали. Только Костя, наверное, этого не замечал. Когда сидишь, привязанный к высокому креслу, рядом светится жаровня, поблёскивают непонятные, и от того особенно страшные железки – как-то не до изучения оттенков чужих голосов.
– Вот скажи, Константин, – спросил Лёша. – А зачем тебе вообще вся эта ботва, с наркотиками. Ну чего тебе не хватало?
Саня подумал, что Костик вновь угрюмо промолчит, но тот вдруг вскинул голову и дёрнулся – видимо, пытаясь вырваться из воображаемых верёвок.
– Да потому что всё вокруг дерьмо! – выкрикнул он. – Все только и делают, что врут, предают! И мама тоже предательница! Знаете, где мой папка? В тюрьме! И это его мама туда засадила! У него бизнес был, и отжали, а мамке денег предложили, чтобы она какие-то папкины бумажки выкрала и им передала! А они с папкой ссорились тогда сильно, и она купилась! Отдала им эти документы, а они её тоже кинули! Я всё видел, мне тогда десять уже было! Она думала, я бестолковый ребёночек! А я всё знал!
– Что ж промолчал? – сурово поинтересовался Дима.
– Да кто бы меня слушать стал? – Костю прорвало, и долго сдерживаемые слёзы наконец хлынули. Саня вздрогнул. Когда недавно рыдал Макс, это было тяжело, но сейчас оказалось ещё хуже. Костина боль вдруг зацепила его, сделалась собственной болью. Это не как с волшебкой «цветок эмоций», когда просто видишь, что чувствует человек, изучаешь игру красок. Нет, сейчас уже не удавалось понять, где кончается Саня и где начинается Костя. Невидимые стенки, что разделяют людей, как-то истончились, продырявились, и хлестало сквозь них чужое горе.
– Так, придётся успокаивать! – неслышно для Кости произнёс Лёша. – Слегка прикручу ему краны…
И действительно, Костя вскоре перестал рыдать. Повертел головой, поглядел мокрыми глазами. И сказал:
– И я тоже такое же дерьмо! Я тоже папку предал, потому что даже не пытался никому ничего сказать! И мне тогда навороченный комп мама купила, я в этом компе зарылся и не отсвечивал! А потом начал что-то соображать! Мама всегда суетится, подлизывается к учителям, подарочки им носит! Учителя из себя всякую мораль изображают, а реально грызутся как крысы! Пацаны в классе тоже или грызутся, или стебутся над кем-нибудь, или обсасывают про игры! Девки только о тряпках думают и о парнях! Всем на всех наплевать! Я не хочу так жить! Мне стыдно жить! А когда курю смеси, то как-то расслабляюсь, тогда не стыдно. Да, я дерьмо! От меня никакой пользы никому! Хотите убивать – ну давайте, казните! Я бы и сам, только решиться не мог! Это даже хорошо, что вы меня поймали! Ведите в этот ваш крематорий!
Он вновь дёрнулся – и обмяк. Руки бессильно опустились, подбородок свесился на грудь.
– Оба-на, истерический припадок! – сообщил Серёга. – Я про такое в инете читал!
– Ну и что будем делать? – сухо спросил Дима. – Приводим в чувство и продолжаем дожимать?
– Бесполезно, –