а затем она взглянула сверху вниз и высокомерно процедила:
– Хорошо.
Но тут уже я решил развлечься:
– Что значит «хорошо» в контексте нашего маленького спора, сеньора? Озвучьте, будьте любезны.
И так было ясно, но хотелось услышать это из ее уст. Имею право на маленькие радости, раз уж я сегодня такой хороший и бескорыстный.
Франческа скривилась, словно я заставил ее съесть лимон:
– Хорошо, я поеду с тобой.
– Разве так просят? Немного уважения и вежливости. Попробуй еще раз.
Она не устроила спектакля с выцарапыванием глаз или оскорблениями. Смиренно опустила взгляд и попросила взять ее с собой. Как подменили. Куда только подевалась дикая кошка, что была здесь пятью минутами раньше?
– Тогда пойдемте искать гостиницу, сеньора.
И чем я недоволен? Разве не этой покорности я только что добивался?
Герцог Рино оказался еще нестарым мужчиной. Его голову с ежиком темных, вопреки разеннской моде коротко остриженных волос, украшали глубокие залысины. Уши забавно оттопыривались, однако внимательные глаза цвета стали и бульдожья челюсть скрадывали комическое впечатление. Невысокий, гладко выбритый, плотный, больше за счет мускулов, чем жира, он, вероятно, умел заставить считаться с собой одним своим присутствием.
О нем говорили как о мудром политике, сумевшем укрепить изрядно расшатавшееся после череды неудачников, пьяниц и дураков у власти герцогство. Он слыл человеком жестким и даже порой жестоким, но нельзя было отрицать, что Умберто Рино – дар для своей земли. За двадцать лет, что герцог цепко держал в руках символ власти, Рино из нищего, обложенного данью края расцвело в мощный, лишь номинально находящийся под протекторатом Разеннской империи округ. В основном, конечно, за счет торговли местными винами и красилен вдоль русла Эраны.
Со слов моего брата Мартина, сейчас отношения между Рино и Разенной напряжены, как никогда. Он даже предрекал войну, которая, скорее всего, закончится для герцогства печально, но пока все было тихо и край процветал.
В данный момент мы с Франческой стояли в приемной зале замка Кастелло ди Нава, перед полноправным хозяином окрестных земель.
И он выглядел не слишком-то счастливым.
Стоило нам предстать перед герцогом, как девица пыталась меня оговорить, обвиняя в разбойном нападении и только что не в насилии. Я запоздало понял, что именно ради этой возможности она поступилась гордостью и согласилась вернуться домой в моем обществе.
Ну а с чего бы мне ждать иного? Она хотела мести и была в своем праве. Хорошая попытка. Не вина Франчески, что герцог оказался слишком зол из-за побега, поэтому с первых же слов грубо велел дочери заткнуться и дальше слушал только мою версию событий.
– …Лоренцо ударил меня по лицу, я убил его за это. А позже, узнав, что Франческа – ваша дочь, решил оказать вам услугу и препроводить сеньориту… то есть, простите, сеньору, домой, – закончил я свой рассказ и слегка поклонился.
– Сеньора, значит? – тяжело спросил герцог и посмотрел