мальчиков привлекали другие виды спорта – единоборства, футбол, лёгкая и тяжёлая атлетика. Я уже сообразил, что мои физические кондиции не позволят мне добиться в тех видах спорта высоких результатов.
А гимнастика – как раз подходила. Она развивала и совершенствовала мои природные преимущества – смелость, гибкость и отличную координацию движений. К тому же я научился ладить с девочками, что очень пригодилось мне во взрослой жизни.
В нашем потоке одновозрастных детей было 92 питомца. Потом, проверяя Бейбилон, я узнал и другую, шокировавшую меня новость – нас родилось 100, а 8 – были «отбракованы». «Усыпляют» младенцев, правда, в основном на первой стадии до 6-ти месяцев. Но есть случаи, когда это происходит и на второй и даже на третьей стадии. И я мог быть «отбракован» из-за маленького роста, если бы развивался не так успешно. И только моя активность и сообразительность не позволили свершиться этому злодеянию.
Итак, мы были разбиты на «классы» по 15—16 человек. В каждом училось примерно поровну мальчиков и девочек. Но некоторые занятия проводились и сразу для всего потока. Мы встречались также на праздниках и спортивных мероприятиях. Разумеется, не все друг друга знали по имени в масштабах потока. Но появились некоторые «популярные» личности, которых знали все.
Получилось, что и я попал в их число. В нашей секции занимались девочки из всех классов, а там я был лучшим из мальчишек. Так что на всех общих сборищах меня окружало несколько девчонок, с которыми я и общался весело и непринуждённо. Зависть по этому поводу, видимо, не давала покоя некоторым высоким и сильным моим соученикам.
Однажды на поляне, где мы собрались всем потоком по поводу съёмки выступления нашего хора, ко мне подошёл мой одноклассник и позвал отойти – меня де ждут. Заинтригованный, я доверчиво пошёл за ним. Он привёл меня в пустую беседку, где четверо мальчишек устроили мне «тёмную».
То есть меня накрыли большим куском ткани и били руками и ногами. Под градом ударов, я быстро потерял сознание. Когда пришёл в себя, и доковылял до поляны – там никого не было. Я бросился к выходу-шлюзу, из которого, мы и попадали на поверхность. Из здания Бейбилона именно в это место нас привозил подземный эскалатор. Вход в этот шлюз был перекрыт металлической раздвижной дверью. Быстро темнело, стало очень холодно. Голова у меня кружилась, а места побоев сильно болели. От страха, боли и обиды я начал рыдать и биться о входную дверь шлюза. Но быстро ослабел и снова потерял сознание.
Очнулся я в больнице. Оказывается, меня хватились только за ужином. Тут же была поднята по тревоге группа Службы Безопасности, которая сразу же меня и нашла рядом с выходом.
Я пролежал в госпитале недели две. Опять со мной работала та женщина-психолог. Мы даже познакомились. Её звали Эльза. Первые дни она просто сидела часами рядом с кроватью и гладила мою руку. Даже кормила меня с ложечки, хотя я и сам прекрасно мог бы