Сергей Гуреев

Мой удивительный февраль. Том 2. Самый лучший сезон


Скачать книгу

у них нет ни природы, ни охраны.

      Так что напрасно не дерзай

      И поворачивай назад.

      У нас стреляют только дробью, а не пулей.

      А если всё ж не повернёшь

      И за границу улизнёшь,

      То я весной тебя тогда укараулю!

Нарым – Томск, 1976

      Комплекс – 1978

      экспедиция НИИББ

      После долгих разговоров

      Заключили договор,

      И впервые родился «Комплекс».

      Златоносный Берикуль

      Удивляйся и ликуй,

      Принимай работяг из Томска.

                  Дайте только срок – засверкает ток,

                  Наши горы затмят Курилы.

                  Будет город тут, далеко пойдут

                  И Гавриловка! И Гаврилыч!

      Посреди зелёных гор

      Каждый день горит костёр,

      И палатки растут грибами.

      Между склонов и полян

      Мы заложим профиля,

      А потом заживём страстями.

                  Километр-другой прошагать с тобой,

                  Ручейки пересечь без броду,

                  И без лишних слов, не ломая дров,

                  Для других сохранить природу.

      Цель у всех одна и та же,

      Показать в работе нашей

      На кого эта ЛЭП влияет.

      Но пока, насколько понял,

      Из людей никто не помер.

      А что будет – никто не знает.

                  Мужики в лесу, пооббив росу,

                  Трассу ЛЭП пролагают дружно.

                  В считанные дни лес свели на пни,

                  Вот что значит мужчина с «Дружбой»!

      Мы и роем, мы и моем,

      Мы и сеем, и косеем,

      Мы же «джельтмены»! Где же леди?

      Обещали же вначале,

      Видно кинул нас начальник,

      Что-то долго он к нам не едет.

                  Напролом идёт наш лихой народ,

                  Он любой институт украсит.

                  Через пару лет мы протянем ЛЭП,

                  А потом уж, гуляй, Вася!

Кузнецкий Алатау 1978

      Заброшенные деревни

      Я когда-нибудь пройду по сибирским деревушкам,

      По не писаным страницам вековой старины,

      Что заброшены давно, как забытые игрушки,

      Что полны покоя вечной тишины.

      Как покинутые гнёзда эти дряхлые избушки,

      Ни своих птенцов не встретить,

                                      ни чужих не приютить…

      Я когда-нибудь пройду по сибирским деревушкам,

      Тем, в которые никто не прилетит.

      Укоризненно глядят близорукие оконца,

      И распахнутые двери, и заваленный плетень.

      И поникли журавли, ведь не птицы, не колодцы —

      Никого не напоить и никуда не улететь.

      Не услышать перезвона подвенечных колокольцев,

      Не отведать каравая и печурки не согреть…

      Укоризненно глядят близорукие оконца,

      Да, им, в общем-то, и не на что глядеть.

      Я когда-нибудь приду, никого не повстречаю,

      Не увижу то, что