Любовь на все времена. Четвертая история из цикла «Анекдоты для богов Олимпа»
остановилась в пяти шагах от рыцаря и выпустила из руки короткий меч, была удивительно красивой; она смутно напомнила ему одну из олимпийских богинь. Кого? Гефест в качестве пароля выбрал наугад анекдот из книги:
– Ты замужем?
– Конечно!
– Ну и как?
– Да как в детстве, блин! «Допоздна не гуляй! С чужими дяденьками не общайся!».
Увы – русского языка, на котором были начертаны анекдоты Книги, незнакомка не знала. Она в изумлении приподняла бровь, и покачала головой. А потом мелодичным голосом почти пропела имя рыцаря:
– Сэр Ланселот?! Неужели я вижу перед собой отважного рыцаря, слава о кото…
– Блин! Моргана, опять ты?!
Черты лица «разбойницы» поплыли, и искуснейшая из всех лицедеек, которых когда-либо видел бог-кузнец, предстала перед ним в своем истинном облике – тоже весьма хорошеньком. Только личико сестры короля Камелота было не испуганным, а, скорее, хищным. Это тоже было игрой – одной из многих для Гефеста. Фея Моргана всеми правдами и неправдами она пыталась сорвать с Ланселота образ рыцаря Прекрасной дамы; точнее, самой стать для него такой дамой. Причем речь шла уже не о физической близости. Не обремененный условностями тварного мира, Гефест давно проторил тропку в спальню Морганы; и не только в ее опочивальню, кстати. Но этого гордой девице было мало. Она хотела прилюдного триумфа; чтобы славный рыцарь во всеуслышание объявил, что не королева Гвиневра, а именно она, сестра короля, достойна преклонения больше, чем любая из женщин.
Ланселот присел на колоду, которую кто-то словно специально прислонил к дубу, и спросил, очищая лезвия ножей от крови:
– Рассказывай, что ты на этот раз придумала?
Моргана устроилась рядом и обдала рыцаря жарким дыханием.
– Подвиг, мой рыцарь! Я должна была спасти сэра Ланселота, когда эти оборванцы, – она ткнула точеным пальчиком в трупы, – схватили бы тебя, раненого.
Гефест вообще-то, как и всякий нормальный человек, физической боли не любил, даром, что числился истинным рыцарем. Еще меньше он желал валяться мертвым вместо бандитов на залитой кровью траве. Об этом он и сообщил нахмурившей лоб девушке. Моргана, на его взгляд, была той еще затейницей; мастерицей на всякие выдумки; но умом совсем не блистала. Вот и сейчас она совершенно спокойно заявила:
– Разве могли какие-то оборванцы победить могучего рыцаря?
Гефест даже вздыхать не стал; о том, что девять из десяти самых опытных воинов на его месте не обратили бы никакого внимания на дрогнувшую ветку, и сейчас лежали бы мертвыми на поляне, пронзенными сразу четырьмя стрелами, объяснять взбаламошной девице было бесполезно. Так же, как и спрашивать – не жаль ли ей четырех мужиков, пусть низкого сословия, отдавших свои жизни единственно ради ее каприза? Такова была жизнь в этом мире, и Ланселот был ее частью.
Фея Моргана между тем придвинулась к рыцарю опасно близко; Гефесту даже показалось, что бок обожгло