сопоставление индивидов, составляющее, как мы видим, само существо спортивной деятельности, не есть просто некий индифферентный акт. Это всегда акт самоутверждения личности[2]. Спортивная деятельность остро ставит перед спортсменами не только вопрос «кто я? каковы мои способности?», но и вопрос «кто есть для меня другой? что есть для меня способность другого человека? а именно: выступает ли для меня эта способность как продолжение моей способности, или, напротив, как ее граница, или, может быть, эта другая способность есть для меня просто некая абстрактная точка моего самоотсчета?». Фактически это две стороны одного и того же вопроса, а социокультурное содержание, которое реально имеет спортивная деятельность, при ближайшем рассмотрении во многом зависит от того, с какой эмоционально-волевой установкой друг на друга действуют в спортивном соревновании индивиды, каково нравственное содержание отношений каждого из них с соперником. Самоопределение не есть единственно познавательный акт, оно всегда одновременно есть также и акт нравственный.
Предполагает ли спортивная деятельность изначально какой-либо определенный тип эмоционально-волевой установки у соревнующихся индивидов? – В определенной степени – да, ведь спорт устанавливает с самого начала одни и те же правила для соревнующихся стран, спорт – это соревнование в соответствии с принципом «честной игры».
Вместе с тем следует подчеркнуть, что конкретное содержание этой формулы определяется опять-таки особенностями социального (исторически определённого) контекста, в который реально вписан спорт. Причем разнообразие вариантов здесь очень велико. Например, в ситуации, когда человеческая способность как таковая для меня самоценна, другой человек и его способность также ценны для меня, ибо способность другого здесь выступает фактически как продолжение моей способности. В таком случае то обстоятельство, что в данный момент моя подготовленность оказывается ниже, не оскорбляет и не унижает меня ни в коей мере. Здесь моя способность есть то, что связывает меня с другим человеком, и вопрос усиления, развития моей способности стоит для меня по сути дела как вопрос об усилении связи с другим человеком. (…)
Иного рода ситуация имеет место, если в силу общих особенностей жизнедеятельности общества способность другого человека выступает для меня – человека, живущего в этом обществе, как моя абсолютная граница. Здесь наши способности (мои и другого) опосредуют друг друга чисто внешним образом, здесь способность другого вызывает у меня не восхищение, а «зависть и жажду нивелирования» (К. Маркс). В такой ситуации самоценна победа и только победа, а развитие моих способностей по своему внутреннему смыслу становится для меня эквивалентным редукции способностей другого человека. В спортивной деятельности при рассматриваемых обстоятельствах принцип равной борьбы если и акцентирован, то очень слабо, эмоционально-волевая