ушли по непонятной причине. Уж не от тех ли страхов, о которых уцелевшие беженцы в Киеве рассказывали? В столь глухом и мрачном месте в это верилось.
Свенельд глянул на Веремуда. У волхва был странный отрешенный вид, он стоял, прислушиваясь, как и прежде, к чему-то неразличимому. Тогда Свенельд стал не спеша обходить постройки. Вон немного в стороне покосившаяся банька, вон оставленный воз с торчащими вверх оглоблями. Колеса уже обросли побегами трав, пожухлых и засохших в нынешнюю пору. Тихо-то как, только дождь все шуршит! У самого леса Свенельд увидел довольно высокую насыпь, будто кто-то курган возвел. Могила? Но курганы обычно насыпают над теми, кого хоронят всех вместе. Неужто здесь сразу столько людей полегло? Хворь что ли какая на них напала? Может, потому и ушли?
Тут внимание варяга привлекло нечто, от чего он даже вздрогнул. Медленно подошел к бревенчатой стене одного из строений, стал разглядывать, словно не веря глазам. Душа похолодела: как будто кто-то клыками рвал мощные сосновые бревна, когтями царапал.
Свенельд потряс головой, снял шлем, сорвав сетку кольчужного капюшона и позволив струям дождя охладить голову. Ну и померещится же такое… Может быть, кто-то рубил здесь, ножом чиркал? Но нет, мысль оставалась та же – это были следы клыков и когтей. Возможно, медведь лютовал? Свенельд приложил ладонь туда, где ясно отпечатались следы клыков – они были больше ладони. Таких крупных медведей варягу видывать не доводилось. Тогда что же это за зверь?
Посадник поежился. Жутко стало, когда представил, что чувствовали те, кто прятались в избушке. Варяг хотел было указать на свое открытие волхву, но Веремуд уже вновь кинулся в чащу.
Свенельд переглянулся с растерянным Костой.
– А ну живо следом!
Мокрые голые ветви хлестали по лицу, корневища под ногами мешали бежать. Но уже через минуту чащоба поредела и они оказались на открытом пространстве. Похоже, некогда это была отнятая у леса пашня огнищан-хлеборобов, но теперь она заросла молодыми побегами, там и тут росли разлапистые елочки. И в сером сумраке, сквозь пелену моросившего мелкого дождя Свенельд увидел впереди Веремуда. Волхв вел себя странно: то делал несколько быстрых шагов, то вдруг останавливался, выставив руки ладонями вперед, словно стену какую-то невидимую отталкивал. Его молодое лицо было искажено от напряжения, будто состарившего его, щегольская косица на виске нелепо дергалась от резких движений головы.
Что стена и впрямь была – невидимая, плотная – ощутил и Свенельд, в первый миг словно онемев от удивления. Больше всего ему захотелось поскорее уйти отсюда, поспешить к своим. А тут еще и Коста неожиданно завывать начал, «чураться», искать помощи у предков[17]. Но Свенельда его страхи только подстегнули.
– Эй, иди там, где Веремуд прошел. Раз он смог – то и нам под силу.
И верно, там, где за волхвом полегли елочки и примялась пожухлая трава, помех продвижению не было. Вскоре догнали волхва. Он что-то бубнил, все так