мысленно как минимум дважды повторил ее заявление, но все равно ничего не понял.
– О чем ты говоришь?! – воскликнул он, даже не пытаясь скрыть досаду.
– О тебе, – ответила Рейлинд, обводя рукой пустую поляну. – В твои планы явно не входило наше уединение. Ты собирался устроить мне разнос при всех.
Изумленный точностью этого наблюдения, Креван почувствовал, как его брови сдвигаются, а лицо каменеет.
– Объяснись.
Рейлинд вызывающе встретила его взгляд, а затем нагнулась и принялась расправлять плед. Закончив, она подняла глаза и увидела на лице Кревана растерянность, смешанную с гневом. Она попала в точку. Он действительно собирался выяснять с ней отношения.
Рейлинд подавила самодовольную усмешку.
– Ты меня понял. Но меня интересует следующее: когда ты готовился к ссоре со мной, ты не забыл подумать о том, как будешь после этого извиняться?
Креван открыл рот, чтобы оборвать ее вопрос насмешливым замечанием, но не проронил ни слова, потому что до него дошло значение ее слов и своей собственной реакции.
Никогда в жизни он ни с кем не ссорился по-настоящему, считая скандалы бессмысленной тратой сил. Креван мог не соглашаться и даже спорить, но впервые он хотел затеять настоящую ссору. Хуже того, он ее предвкушал! Будь проклята эта девчонка! Креван представлял себе, как все это будет происходить, и кто из них что скажет, и как он примет ее раскаяние… Но как это всегда случалось с Рейлинд, его планы пошли прахом.
В душе Кревана шла борьба. Спокойная и безразличная сторона его натуры хотела отступить, избежав открытого противостояния. Другая сторона явно одерживала верх и не желала отступать, не узнав, что вызвало у Рейлинд обиду на него, в то время как все должно было быть наоборот.
– Почему я должен извиняться перед тобой?
Рейлинд пересекла поляну и остановилась так близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть Кревану в глаза.
– Как… как ты можешь быть обо мне столь невысокого мнения? – наконец выдавила она из себя.
Ее голос все еще дрожал от гнева, но теперь она стояла совсем рядом, и Креван увидел в ее глазах боль. Он не знал, как и когда это произошло, но он заставил ее страдать.
– О чем ты говоришь? – спросил Креван, перебирая в уме события прошедшего дня. – Тебя обидело то, что я назвал тебя избалованной?
Рейлинд ощетинилась. С его оценкой трудно было поспорить, но разве в этом была ее вина? Отец потакал их с сестрой прихотям, пытаясь сделать их счастливыми. Другой жизни она просто не знала. Но даже если ее и избаловали, она не была жестокой. И не была бездушной. То, что Креван считал ее такой, причиняло ей невыразимую боль.
Будучи не в состоянии больше сдерживать свои мысли и чувства, Рейлинд начала изливать все, о чем она думала.
– Дело не в том, что ты сказал, а в том, что, по твоему мнению, сказала я. Именно это выводит меня из себя. Как ты посмел подумать, будто я намекаю на твое заикание?! Сначала я действительно испытывала чувство