взмолилась она.
– Не беспокойтесь, леди Уолсингхем, – заверил ее Кинрат, озорно улыбнувшись. – Я не уроню вас.
Франсин рассмеялась.
– Если я и упаду, шотландец, то не одна, – предупредила она его, хихикнув. – Ведь я крепко держусь за ваш рукав и не собираюсь его отпускать. И если вид моих голых коленей повергнет в шок весь двор, то в этом будете виноваты вы.
– Тогда держитесь крепче, миледи, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Я не собираюсь снижать темп, и пошел ваш двор к черту.
Лахлан еще крепче прижал к себе эту великолепную женщину, когда они выполняли быстрые па танца. Каждый раз, поднимая ее и кружась вместе с ней, он чувствовал на своем лице нежное, словно морской ветерок в тихую ночь, дыхание.
В этот момент ее мягкие груди оказывались всего в нескольких дюймах от его губ. Эти соблазнительные полусферы приподнимались и опускались в глубоком квадратном вырезе ее платья в такт веселому ритму; тонкая талия была затянута в расшитый узорами атлас; изящные округлые бедра прижимались к нему. Он чувствовал гибкость и пластичность ее упругого тела.
Веселый мелодичный смех женщины как бы дарил радостное ожидание, и тело Лахлана ответило на него необычным жаром. Желание обладать ею было подобно мощному удару заградительного огня с грабительского корабля.
Глядя, как мечтательно и невинно улыбается леди Франсин, он понял, что она не имеет ни малейшего представления о его мыслях. «Вот и хорошо…» Танцуя, он уже видел, как бледно-лиловый атлас медленно скользит вниз по соблазнительным округлостям ее тела и стекает к прелестным пальчикам, словно ручеек…
– Где вы научились танцевать лавольту? – спросила она, удивленно глядя на него. Леди явно не ожидала, что дикий шотландский наемник знаком с новомодными придворными развлечениями.
– Я не всю свою жизнь провожу на корабле, – ответил он. – Когда мы приходим в порт, то я схожу на берег и время от времени вращаюсь в приличном обществе.
От удивления она даже рот открыла.
– И приличное общество охотно общается с… с…
– С пиратом? Не бойтесь говорить то, что думаете, леди Уолсингхем, – сказал он. Его шотландский акцент стал более отчетливо слышен, когда он прижал ее к себе чуть сильнее. – Кстати, миледи, комедия, которую мы посмотрели сегодня вечером, была довольно забавной.
Неуверенная улыбка застыла на ее лице в форме сердечка. Карие глаза внезапно округлились от страха. Ему никогда не доводилось видеть таких огромных глаз, как у нее, обрамленных невероятно длинными ресницами. И в это самое мгновение в них была такая тревога, что он едва сдержался, чтобы не прыснуть от смеха. Для женщины она невероятно искренняя и открытая. Он подумал, что ей, наверное, очень трудно, почти невозможно скрывать свои истинные чувства как от друзей, так и от врагов.
– Вы… вы же не обиделись, я… я надеюсь, – заикаясь, затараторила она, тяжело дыша. – Если вы обиделись, лейрд Кинрат, то, прошу, позвольте мне извиниться перед вами от имени всего английского королевского