парень?
Мик покачал головой.
– Нет. Спасибо. Просто хотел заглянуть и узнать, не нужна ли тебе сегодня моя помощь.
Каллен загоготал и широко повел рукой, указывая на сумрачный зал паба «Мэллойс». Толпа – все три человека – нервно проследила за жестом, опасаясь, что хозяин заведения спятил и сейчас выкинет их на улицу.
– Думаю, с сегодняшним наплывом я управлюсь в одиночку, – ответил он, нарочно усиливая акцент.
Мик допил пиво и поставил пустую кружку в раковину с мыльным раствором. Несмотря на шутки Каллена, он понимал, что в падении дневных выручек бара нет ничего смешного. Каллен перезаложил паб, чтобы оплатить медицинские счета после смерти отца два года назад, но дела шли так вяло, что ему едва хватало денег на текущие платежи, не говоря уже о том, чтобы учить троих детей в приходской католической школе и поддерживать на плаву скромное домашнее хозяйство.
Мик планировал облегчить ношу брата, но пока что не мог сказать об этом Каллену. Он не хотел напрасно обнадеживать брата, пока реалити-шоу не стало делом решенным.
Версия договора обещала Мику 25 тысяч за эпизод при первых шестнадцати гарантированных эпизодах на канале «Компас». Агент, которая курировала интересы Мика, советовала требовать больше, но Мик был готов согласиться. Нет, «Охота на правду с Миком Мэллоем» не сделает его миллиардером, но даст больше денег, чем любой из Мэллоев по обе стороны Атлантического океана видел за всю свою жизнь.
И Мик понимал, что если на его долю выпадет богатство и слава, заслуга Каллена в этом будет не меньшей, чем его собственная. За все пять лет болезни отца Каллен ни разу не пожаловался, что ему приходится за ним ухаживать. Брат ни разу не упрекнул Мика, что тот витает в облаках и разыскивает сокровища прошлого, тогда как он, Каллен, твердо стоит на грешной земле, занимается баром и решает проблемы настоящего, в том числе заботится о требовательном старике, который медленно умирает от рака.
Всякий раз, когда Мик пытался оказать финансовую поддержку, Каллен говорил, чтобы он убрал свои деньги. Всякий раз, когда Мик пробовал признаться, что чувствует себя виноватым, Каллен отказывался слушать.
– Хватит молоть ерунду, – всегда говорил он. – Ты единственный Мэллой, у кого перед фамилией пишут кучу букв, и я сделаю все, чтобы ты ими воспользовался как следует.
Загвоздка будет в том, чтобы не задеть гордость брата. Надо исхитриться и представить дело не как подачку, а как желание сотрудничать. Мик отметил про себя, что, когда придет время, неплохо бы заручиться поддержкой Эмили, жены Каллена.
– Ну? Ты видел ее? – спросил Каллен. – Свою девчушку? Ту фифочку из колледжа, которая строила тебе глазки? Ты говорил, что она работает в музее.
Мик в смущении вернулся на табурет по другую сторону барной стойки. Он всего раз упомянул о Пайпер при брате. Да уж, Каллен умеет раздуть историю из самой незначительной, небрежно брошенной реплики.
Старший брат уперся локтями в полированное красное дерево барной стойки и заглянул Мику в глаза.
– Итак?
Мик кивнул.
– Да,