по улицам частного сектора, где собаки захлебывались от лая, он увидел у открытых ворот мать. Поверх ее длинной ночной рубашки был наброшен халат с коротким рукавом. Загнав машину во двор, Мирон чмокнул мать в щеку и подошел к собачьей будке, вокруг которой метался сходивший с ума от счастья большой рыжий пес.
– Каштан! – Мирон потрепал его по загривку. – Привет, псина!
Пес отвечал хозяину звонким лаем.
– Заходи в дом, – прошептала мать. – Соседей разбудите. Завтра нацелуетесь.
Мирон не стал спорить и пошел за матерью, стараясь угадать ее настроение по походке.
Зайдя в этот простенький одноэтажный домик, Мирон почувствовал прилив сил и тепло, как будто его кто-то погладил по голове и обещал, что теперь все будет хорошо.
– Есть будешь? – спросила мать на ходу, не оборачиваясь. – Вечером чебуреки жарила.
– От твоих чебуреков я никогда не откажусь! – Мирон, ничего не евший после обеда, сглотнул слюнки. – Так, как ты, никто готовить не умеет.
– Ладно, – улыбнулась мать, запирая дверь на веранду. – Хватит подлизываться. Поговорить все равно придется.
– А я не отказываюсь. – Мирон пожал плечами и вошел в кухню. – Мне скрывать нечего.
В кухне, как всегда, вкусно пахло едой. В углу висела старая икона. На холодильнике стоял букетик сухих осенних цветов, успевших покрыться пылью и копотью. На столе лежала потертая клетчатая клеенка. Александра Николаевна была женщиной набожной, поэтому во всем придерживалась скромности и излишеств себе не позволяла.
– Нечего ему скрывать, – пробурчала мать, вынув тяжелую кастрюлю, завернутую в теплое одеяло. – Ишь какой! – Она поставила перед сыном чистую тарелку и открыла кастрюлю, доверху наполненную чебуреками. – Ешь, еще теплые. – Мать села напротив сына, подперев щеку кулаком. – Как узнала, что у вас там произошло, так и ждала, что ты приедешь.
– М-м-м-м! – покачал головой Мирон, откусив чебурек, полный сока. – Мамочка, ты кудесница! Кроме тебя, нигде чебуреков с чабером не ел. Самые вкусные на земле!
– Ешь, ешь на здоровье. – Александра Николаевна расплылась в довольной улыбке. – Вон как осунулся. Ну ничего, я тебя откормлю.
Улыбаясь матери, Мирон один за другим уплетал чебуреки, изредка вытирая жирный рот заботливо подложенными салфетками.
Покончив с поздним ужином, Мирон вкратце поведал матери историю своей любви. Она не стала его упрекать, лишь немного пожурила. Уложив спать в чистую постель, пожелала приятных снов и ушла в спальню.
Мирон попытался вспомнить, когда ему было так хорошо и спокойно, как сейчас. Скорее всего, лишь в далеком детстве. Жить в чужой квартире с чужими родителями было сложно, зато экономно. После свадьбы они с Юлей решили откладывать сбережения, чтобы однажды купить собственную квартиру. Но, став частью чужой семьи, он часто чувствовал себя не в своей тарелке. Постоянно нужно было думать о том, в какой одежде ходить по квартире, как разговаривать с женой, в конце концов, где и когда заниматься любовью. Его это тяготило, но постепенно он привык