коллекцию артефактов, получить повод похвастаться и стать героем статей в журналах, посвященных дайвингу. Более того, он просто раздарил многое из найденного – образцы редкого фарфора и прочие старинные предметы, при том, что они стоили немалых денег. Он забирался внутрь корпусов затонувших кораблей потому, что полагал (полагал еще с тех времен, когда добровольцем отправился воевать на передней линии во Вьетнаме), что единственный способ выяснить, что представляет в жизни реальную ценность, – это отправиться в те места, куда добраться труднее всего. После окончания войны во Вьетнаме он находил такие места внутри стальных корпусов кораблей, лежащих на дне морском на глубине сотен футов.
В течение последующего десятилетия Чаттертон спустился внутрь десятка затонувших кораблей, пробираясь в самые опасные места, находиться в которых для человека считалось слишком трудным и даже смертельно опасным. К тому времени, когда ему исполнилось тридцать пять, некоторые из ветеранов такого рода «спорта» уже называли его самым матерым из встречавшихся им ныряльщиков, исследующих затонувшие корабли.
В 1997 году Чаттертон и его коллега-ныряльщик Ричи Колер разгадали загадку международного масштаба, идентифицировав немецкую подводную лодку времен Второй мировой войны, затонувшую у побережья Нью-Джерси. В ходе предпринятой тогда шестилетней экспедиции погибло три ныряльщика. Чаттертону пришлось расстаться со своей женой и своими деньгами, и несколько раз он едва не расстался со своей жизнью. Когда его спросили, ради чего он так охотно ею рискует (на подводной лодке не было ни золота, ни бесценных артефактов, и интерес вызывал лишь ее номер, позволяющий ее идентифицировать), он ответил, что исследование этой подлодки представляет собой ключевой момент в его жизни, что это для него – тот шанс, который человек получает раз в жизни (да и то если ему повезет), позволяющий ему выяснить, что он, этот человек, на самом деле из себя представляет. Именно по этой причине, сказал Чаттертон, он скорее погибнет, чем откажется от исследования этой подлодки только потому, что задание стало трудным, только потому, что оно стало невыполнимым.
Возня с этой подводной лодкой принесла Чаттертону и Колеру международную славу. К 2004 году о них уже написали книгу и сняли документальные фильмы. Их также пригласили на популярное телевизионное шоу на канале «История». Чаттертону – симпатичному, высокому, обладающему красивым баритоном – стали платить деньги за то, чтобы он выступал с речами и рекламировал различные товары. Впервые после Жака Кусто аквалангист вышел из моря и тут же был подхвачен течением, но уже совсем иного рода. Люди начали узнавать его на улице. Дети просили его дать автограф. Женщины присылали ему свои фотографии.
Многие из ныряльщиков, исследующих затонувшие корабли, сочли бы, что это вполне достойное завершение для их карьеры. А вот Чаттертон продолжал выжимать из своего тела, из технологии и из природы все возможное и невозможное, забираясь еще