стола пришла в движение, покатив тело Биби головой вперед в зев томографа. Это вернуло ее из чайного домика обратно в больницу. Все произошло так быстро, что девушка засомневалась, было ли исследование сделано правильно. Впрочем, компетентность медицинского персонала казалась наименьшей из ее проблем.
Биби пугало, с какой поспешностью они занялись ее случаем, как только она переступила порог приемного отделения неотложной помощи. Спокойствия ей не видать, пока она не узнает свой диагноз. Вот только чем быстрее они работали, тем сильнее девушку одолевало чувство, что она, все ускоряясь, несется с крутого спуска в пропасть.
Олаф, золотистый ретривер, пришедший под дождем в их дом, прожил в семье Блэр меньше недели до того, как у песика появилась привычка взбираться вверх по ступенькам лестницы к двери квартиры, располагавшейся над гаражом. Ему нравилось отдыхать на маленьком балкончике, где стояли два кресла-качалки. Он опирался нижней челюстью о крашенную белой краской перемычку перил и смотрел в задний дворик позади бунгало, напоминая принца, с довольным видом обозревающего свои владения.
Каждый раз, заметив там песика, маленькая Биби звала его, приказывая спуститься. Сначала она делала это шепотом, который пес не мог не слышать, так как у собак слух намного лучше, чем у людей. Олаф смотрел на девочку сверху вниз, но предпочитал притворяться глухим. Потом Биби доводила свой обычный шепот до сценического полушепота, но песик не спускался. Лишь стук его хвоста по балкону свидетельствовал о том, что Олаф слышит ее.
Девочка не отваживалась подняться по ступенькам, взять пса за ошейник и свести его вниз. Если она взойдет на балкон, то окажется всего в нескольких футах от двери… Слишком близко… Раздраженная Биби топталась по дворику, то и дело поднимая голову и глядя на Олафа, но стараясь даже случайно не заглянуть в одно из трех окон. Солнечный свет, отражавшийся в стекле, делал эти окна похожими на зеркала. Даже если бы девочка захотела кого-то увидеть, даже если бы человек стоял у окна, глядя на нее, она ничего не смогла бы разглядеть, но между тем Биби старалась туда не смотреть.
Она зашла в бунгало и взяла из жестяной коробки два печенья с рожковой камедью, которые песик успел очень полюбить. Выйдя во внутренний дворик, Биби подняла обе руки, зажав в каждой по печенью, так, чтобы Олаф почуял сладковатый аромат награды за послушание. Девочка знала, что песик почувствовал запах камеди: несмотря на разделявшее их расстояние, было видно, как морщится его черный нос, просунувшийся между перилами.
Прежде печенье всегда доказывало свою силу, но не на этот раз. Спустя несколько минут Биби вернулась к заднему ходу в бунгало и уселась на плетеной скамейке со спинкой. Разложенные на ней толстые диванные подушечки украшал узор с изображением пальмовых листьев.
Олаф любил отдыхать здесь, положив голову на колени девочки, а Биби в такие минуты гладила шерсть у него на мордочке, почесывала грудь и живот. Скат навеса над крыльцом закрывал вид на окна жилых помещений, расположенных