зборовский трактат возвращает их в прежнее мужицкое состояние, взяв в казачий парадиз всего 40 тысяч счастливцев. По донесениям московских пограничных воевод, расспрашивавших украинских беженцев, можно составить себе представление о необычайной давке, создавшейся вокруг реестрования. Каждый хотел попасть в список и ничего не жалел для этого. Гетман сделал из этих желаний источник собственного обогащения, «имал с тех людей, которых писал в реестр, золотых червонных по 30-ти и по 40-ку и больше. Хто ково больше мог дать, того и в рейстр писал, для того, что никто в холопстве быть по прежнему не хотел»[40].
Крестьяне, в момент присоединения к Москве, не выступили как сословие и не сформулировали своих пожеланий, потому что отождествили себя с казаками, наивно полагая, что этого достаточно, чтобы не числиться мужиками. Московскому же правительству трудно было разобраться в тогдашней обстановке.
Подводя итог челобитьям и выданным в ответ на них царским грамотам, исследователи приходят к заключению, что внутреннее устройство и социальные отношения на Украине после переяславского присоединения установились такие, каких хотели сами малороссы. Царское правительство формировало это устройство в соответствии с их просьбами и пожеланиями. Казаки хотели оставить все так, «как при королях польских было». Лично Б. Хмельницкий в разговоре с Бутурлиным выразил пожелание, чтобы «кто в каком чину был по ся места и ныне бы государь пожаловал, велел быть по тому, чтоб шляхтич был шляхтичем, а казак казаком, а мещанин мещанином; а казаком бы не судитца у полковников и сотников». То же было выражено и письменно в челобитной царю: «…права, уставы, привилеи и всякия свободы… елико кто имяше от веков от князей и панов благочестивых и от королей польских… изволь твое царское величество утвердить и своими грамотами государскими укрепити навеки»[41]. В подтверждение этих своих пожеланий и челобитий, гетман прислал в Москву копии жалованных грамот польских королей. И эти грамоты, и собственные просьбы казаков выражали взгляд на них как на сословие, а весь их «устрий» мыслился как внутренняя сословная организация. Соответствующим образом и гетманская власть понималась как власть военная, распространявшаяся только на войско запорожское, но не имевшая никакого касательства к другим сословиям и вовсе не призванная управлять целым краем.
До 1648 г. казачество было явлением посторонним для Украины, жило в «диком поле», на степной окраине, вся же остальная Малороссия управлялась польской администрацией. Но в дни восстания польская власть была изгнана, край оказался во власти анархии, и для казаков появилась возможность насаждать в нем свои запорожские обычаи и свое господство. Картина их внедрения темна как по недостатку источников, так и по неуловимости самого явления. За шесть ужасных лет, когда непрестанно горели села и города, татарские шайки охотились за людьми и тысячами уводили в Крым, когда гайдамаки, с одной стороны,