ь, – сказал однажды утром Шерлок Холмс, когда мы сели завтракать.
– Уехать? А куда вы собираетесь?
– В Дартмур, в Кингс-Пайленд.
Признаться, меня это вовсе не удивило, напротив, ведь до сих пор я терялся в догадках, почему это мой друг никоим образом не принимает участия в расследовании этого сенсационного дела, которое взбудоражило всю Англию. В последнее время он только то и делал, что расхаживал взад-вперед по нашей гостиной, с хмурым видом глядя в пол, и, выкурив очередную трубку, тут же снова заправлял ее самым крепким черным табаком. На любые мои вопросы или попытки втянуть его в разговор Холмс просто не обращал внимания, словно и не слышал их вовсе. Свежие номера газет, поставляемые нашим почтовым агентом, он лишь бегло просматривал, после чего бросал в угол. Впрочем, каким бы замкнутым и молчаливым он ни был, я прекрасно понимал, о чем мой друг так напряженно думает. В те дни у всех на устах было лишь одно дело, достойное применения его аналитических способностей, а именно: загадочное исчезновение лошади, считавшейся фаворитом Кубка Уэссекса, и жестокое убийство ее тренера. Так что когда Холмс объявил о своем намерении съездить туда, где развернулась эта драма, я был к этому не только готов, но даже, можно сказать, вздохнул с облегчением.
– Знаете, я бы с удовольствием составил вам компанию, если, конечно, это не помешает вашим намерениям, – сказал я.
– Дорогой Ватсон, вы окажете мне честь, если поедете со мной. К тому же, я думаю, ваше время не будет потрачено попусту, поскольку дело это представляется мне исключительно интересным, я бы даже сказал, единственным в своем роде. Мы, кажется, как раз успеваем в Паддингтон на нужный поезд. Едем, по дороге я подробнее расскажу вам о деле. Да, и захватите ваш полевой бинокль.
Вот так и получилось, что уже через час или около того мы с Шерлоком Холмсом сидели в вагоне первого класса поезда, который мчал нас в Эксетер. Мой друг углубился в изучение свежих газет, которые ему удалось раздобыть на вокзале Паддингтон, и мне почти не было видно сосредоточенного лица Холмса из-под козырька его дорожного картуза с отворотами. Мы уже давно миновали Рединг, когда Шерлок Холмс наконец отправил последнюю газету под сиденье и протянул мне портсигар.
– Хорошо едем, – заметил мой друг, поглядывая то на часы, то в окно. – Сейчас наша скорость пятьдесят три с половиной мили в час.
– А я не заметил ни одного дорожного указателя с расстоянием, – сказал я.
– Я тоже. Но мне известно, что на этом участке железной дороги между телеграфными столбами шестьдесят ярдов, так что подсчитать скорость – пара пустяков. Вы, очевидно, уже слышали об убийстве Джона Стрейкера и исчезновении Серебряного?
– Да, я читал об этом в «Телеграф» и «Кроникл».
– Это как раз одно из тех дел, при работе над которыми дедуктивный метод лучше применять для тщательного анализа уже известных фактов, чем для поиска новых. Случившаяся трагедия столь необычна, запутана и к тому же коснулась такого большого количества людей, что вызвала целую лавину гипотез, подозрений и предположений. Самое трудное теперь – вычленить реальные, неоспоримые факты из шелухи умозаключений и догадок полицейских и репортеров. Имея такую базу под ногами, мы обязаны понять, с какой стороны подходить к этому делу, каковы основные факты, вокруг которых крутится эта загадка. Во вторник вечером я получил две телеграммы, от полковника Росса, владельца лошади, и от инспектора Грегори, который ведет это дело. Оба они просят меня принять участие в расследовании.
– Во вторник вечером! – воскликнул я. – Но ведь сегодня уже утро четверга. Почему вы не поехали туда вчера?
– Потому что я совершил грубую ошибку, дорогой Ватсон… Боюсь, это случается со мной намного чаще, чем думают те, кто судит обо мне исключительно по вашим рассказам. Понимаете, я был уверен, что самого известного в Англии жеребца невозможно так долго скрывать, особенно в такой малонаселенной местности, как север Дартмура. Вчера весь день я прождал известий о том, что скакуна нашли и его похитителем оказался убийца Джона Стрейкера. Однако сегодня утром мне стало известно, что кроме ареста молодого Фицроя Симпсона ничего так и не было сделано, и я почувствовал, что настало время действовать. Но, знаете, мне все же кажется, что вчерашний день не прошел зря.
– У вас появилась версия?
– По крайней мере, я понял, какие факты в этом деле являются главными. Я перечислю их вам, потому что ничто так не способствует пониманию дела, как рассказ о нем другому человеку. К тому же вряд ли я могу рассчитывать на вашу помощь, не указав вам отправных точек, с которых начнется наше расследование.
Я откинулся на подушки и, попыхивая сигарой, стал слушать Холмса, который, подавшись вперед и водя длинным тонким указательным пальцем по левой ладони, в общих чертах набросал план событий, приведших к нашей поездке.
– Серебряный – потомок знаменитого Сомоми, – говорил он, – и ни в чем не уступает своему прославленному предку. Ему пять лет, и он уже несколько раз подряд приносил своему счастливому владельцу, полковнику Россу, главный приз на скачках. До того как случилась катастрофа, он считался главным