я не смогу тебя простить».
«Даю слово, – пообещал он, – пока он будет со мной, с ним ничего не случится».
У Дэниела возникла идея, и он вернулся к навигационной станции. При помощи ноутбука и прибора GPS он собрал кое-какую информацию и произвел несколько расчетов. Ближайший к ним массивный участок суши – это остров Коэтиви, на котором находится завод по переработке креветок и живут 250 человек. Именно такое место пираты предпочтут избегать в поисках добычи. Дэниел поднялся наверх и взялся за румпель.
– Планы меняются, – сообщил он Квентину, запуская двигатель и разворачивая яхту на запад. – Сомалийские пираты напали на контейнеровоз в ста пятидесяти милях на юго-восток. И они еще там.
Квентин побледнел и раскрыл рот.
– Вот дерьмо, – промолвил он и поспешил прибавить: – Извини.
– Тут уже не до шуток. – Дэниел повернул ручку газа до упора, и грохот мотора заглушил шум моря. – Нужно убрать паруса. Они слишком заметны.
Он взялся за основной парус и снял гик. Немного помедлив, Квентин стал ему помогать, убрал генакер и опустил грот. Когда они закончили, Квентин снова сел.
– Куда мы плывем? – тревожным, неуверенным голосом спросил он.
– Остров Коэтиви. Найдем, где встать на якорь, и там решим, что делать.
Квентин долго оставался неподвижным. Потом выражение его лица изменилось, зубы сжались, голубые глаза потемнели. Он подтянул колени к груди и крепко обхватил их руками. Дэниел видел эту позу много раз, но только не после того, как они покинули Аннаполийскую бухту. Это был защитный механизм, раковина, в которую Квентин закрывался, когда мир выходил из-под контроля.
Дэниел почувствовал, как в нем вспыхнула искорка злости. Уверенность, которую обрел его сын за месяцы, проведенные в море, была неподдельной. Но еще она была незащищенной и уязвимой, как гнездо морской черепахи под хищным взглядом чаек. Тогда он дал слово Квентину и самому себе: «Ты новый человек, новая личность. Ты больше не будешь таким, как прежде. Я не позволю».
До Коэтиви они добрались перед самым закатом. Ветер утих до легкого шепотка, вода вокруг острова словно замерла, превратившись в стеклянную гладь. Дэниел подошел с западной стороны, внимательно следя за глубиной и направляя яхту к поросшему пальмами пляжу. У них не было навигационных карт этих вод, и судить о них они могли только по неясным описаниям в морской книге. На юго-востоке он видел, что волны разбиваются о рифы, здесь же они гладко накатывались на песок.
Когда дошли до глубины в тридцать футов, он поставил ручку газа на нейтральное положение и толкнул сына локтем:
– Поможешь мне?
Квентин вышел из своего транса быстрее, чем Дэниел ожидал.
– Конечно, – сказал он и ринулся на нос, чтобы бросить якорь.
Дэниел включил задний ход и выпустил длинную цепь. Когда якорь погрузился в дно, он проверил, надежно ли тот закрепился, и только после этого выключил двигатель. «Возрождение», покачиваясь,