было выброшено сорок две тонны паров пестицидов. Облако накрыло близлежащие трущобы и железнодорожный вокзал. Сам президент Юнион Карбайд возложил цветы на братскую могилу, а мать одного из погибших, девятилетнего мальчика, поставила президенту на лоб жирную оранжевую точку, в знак того что его жертву приняла богиня Кали.
Пот сплошным потоком заливал стекла очков, и они медленно сползали с носа. Пару раз я ловил их уже у самого пола. Ненавижу физический труд. Человек в очках не должен потеть, чтобы заработать на кусок хлеба. Это унизительно. Я создан для чего-то более тонкого, творческого. Суть эволюции по Дарвину в развитии и движении вперед. И если бы общество вернулась к торжеству духовных ценностей перед торжеством коллекции прорезиненных плащей от Валентино, тогда и пахать, тоже пришлось бы вдвое меньше.
Меня сильно пугало остаться на острове без очков и без вещей навсегда. Где-то в задней части мозга, все время крутился страшный вопрос – а что если меня не пустят в аэропорту обратно, на материк, и я навсегда останусь в этом жарком раю, где самая низкая температура зимой – 30 тепла по Цельсию? Островок-то вполне приличный – только вот одна проблема – много пуэрториканцев.
Ненавижу Континентал. Из всех американских компаний – это самая аэрофлотная. После пятьдесят пятого звонка я решил съездить в аэропорт и устроить скандал. Нет ничего приятнее в Америке, чем скандалить в отделе по обслуживанию покупателей. С особым цинизмом. Всегда можно вырулить что-нибудь бесплатно. В знак компенсации.
Я надеялся повысить статус обратного билета до бизнес-класса, чтобы лететь назад с белыми людьми, кушать свеженавороченные суши Бенихана и экспрессом проскочить все возможные процедуры с прощупыванием документов.
Не тут то было. Сан – Хуан это вам не Миннеаполис. Окраина империи. Представите, что вы житель Москвы, всю жизнь проживший в столичном ритме, оказались вдруг в лапах мелких аэропортовских чиновников засиженного жирными мухами душного Душанбе.
Все что удалось добиться от огнеупорного урюка в малюсеньком офисе компании это соединить меня с кем-то на «большой земле». Я даже говорить с большой землей стал, коверкая английские слова на испанский манер – это уже стало входить в новую вредную привычку. Пор фа вор штука прилипчивая.
Далекий кто-то говорил с голубоватым бостонским акцентом и долго извинялся мягким голосом. Искренность извинений смахивала на слезную отповедь Хиллари Клинтон, когда ее морпехов застали за справлением малой нужды на труп убиенного имя афганца. «Подобное поведение это не совсем то, что мы ожидаем от наших морских пехотинцев» – с возмущением сказала Клинтон представителям прессы.
Ваукнув с десяток раз из вежливости, бостонский чревовещатель сообщил, что я заслуживаю компенсации в размере семидесяти четырех долларов девяноста пяти центов. Деньги будут переведены на ту же кредитную карту, что я использовал, приобретая билет.
Так как билет мне