спрашивают! – заявила она, видимо, уже выработав манеру такого своеобразного доклада. До того дня докладывать ей не приходилось, потому что к ее господам никто не приходил.
– Кого? Меня спрашивают? – обернулся Герье.
Служанка кивнула головой.
– Да, вас!
– Кто?
– Лакей от госпожи Драйпеговой.
– Еще новая! – проговорил Варгин. – Только что за странная фамилия? Верно, она переврала что-нибудь.
Но это предположение не оправдалось, служанка не переврала фамилии и, действительно, госпожа Драйпегова прислала за доктором Герье ливрейного лакея и экипаж.
На этот раз ничего таинственного и необыкновенного в приглашении доктора не было.
Ему сказали, кто его зовет и куда ему надо ехать, и он, не докончив обеда, поехал, потому что лакей просил не медлить.
XXIV
Госпожа Драйпегова жила в деревянном домике-особняке на Шестилавочной улице – месте по тому времени не особенно аристократическом и далеко не таком многолюдном, какою стала эта улица теперь, давно уже переименованная в Надеждинскую.
Дом был деревянный, но новой, крепкой постройки, с колоннами по фронтону и фризом, хитро раскрашенным разноцветными масляными красками.
Внутреннее убранство было недорогое, но с большою претензией на роскошь и, главное, на художественность.
По-видимому, особую прелесть, по мнению хозяйки, составляли кисейные занавески на окнах, расшитые лиловым и желтым гарусом.
В доме был, как следует, зал с клавесинами, за залом – гостиная, а за гостиной – будуар.
В этом будуаре Герье застал хозяйку, которая сидела на кушетке; у нее была мигрень.
Это была женщина, из всего лица которой прежде всего новому знакомому бросался в глаза нос.
Не то чтобы он был слишком длинен или велик, напротив, переносица была довольно глубоко вдавлена и конец носа был умеренных, но странных размеров.
Бывает нос картошкой, а у нее был кубиком и, главное, по нему можно было сразу увидеть, что Драйпегова – женщина далеко не молодая.
Морщин у нее не было; отвисший подбородок и обрюзгшие щеки могли бы остаться незаметными, тем более что щеки были подкрашены искусственным румянцем, а подбородок прикрыт кружевом, но с кубическим носиком ничего нельзя было сделать, и он был именно такой поношенный, какие бывают только у старых, видавших на своем веку виды женщин.
Глаза Драйпегова подводила толстой черной чертой, как это делают потерявшие уже в этом меру старухи.
Она была одета в кружевной капот, и этот капот был такой, какой может надеть только самая молоденькая и хорошенькая женщина.
Драйпегова протянула доктору руку, и, когда он нагнулся к руке и поцеловал, как это требовало тогдашнее приличие, она несколько дольше, чем нужно, оставила руку в его руке и остановила на нем томный, пристальный взгляд, как будто сразу обласкать им хотела.
Герье, осмотрев больную, нашел, что все, что нужно было против мигрени, уже сделано, и что, собственно, никакой серьезной