Анастасия Сычёва

Час перед рассветом


Скачать книгу

требования и делать так, чтобы она была довольна. Пыталась соответствовать ее представлению о том, какой должна быть настоящая принцесса – кстати, представление об этом у нее было правильное. Но у меня ничего не получалось. А ведь они пятеро – отец, мачеха, Стефан и девочки – были настоящей семьей! Отец действительно любил их всех, сыном очень гордился, супругу просто на руках готов был носить… Леди Алина отвечала мужу взаимностью и очень его уважала. Но лично я никогда не вписывалась в их мир, возможно, именно поэтому и окружающие считали меня изгоем. Чем старше я становилась, тем больше это проявлялось и было заметно во всем. Даже внешне я очень сильно отличалась от своей семьи. Отец, статный красавец с широким разворотом плеч, до сих пор пользующийся успехом у придворных дам; его жена – невероятно красивая хрупкая женщина, выглядевшая моложе своих лет. Оба блондины, и их дети были похожи на них – все светловолосые и голубоглазые. Надя и Фредерика, когда подросли, вдруг расцвели, и сейчас были гордостью семьи. Леди Алина очень гордилась ими, а у ног этих обворожительных девушек сейчас были все молодые аристократы, бывавшие при дворе. И рядом с ними я – очень высокая, ростом с отца, худая, с гривой темных кудрявых волос, обрамляющих бледное лицо. Единственное, что мне нравилось в собственной внешности, – это темно-зеленые глаза с глубоким оттенком. Только, скажите мне на милость, ну кто эти глаза будет рассматривать? «Жердь» – так меня теперь называли за глаза. Раньше была «кляча», а теперь «жердь». Впрочем, меня награждали и более обидными прозвищами.

      Со временем я перестала искать чьего-либо одобрения. Мне стало все равно, что подумают обо мне мачеха, сестры, брат, придворные. Единственными людьми, чьим мнением я дорожила, были учитель и отец. С тех пор как мне исполнилось семнадцать, меня стали допускать на советы отца с министрами, я стала постепенно вникать в дела страны и начала активно в них участвовать. Политика помогла мне ощутить себя нужной, она была делом, требовавшим моего постоянного внимания. Мы сблизились с отцом, он уважал меня и прислушивался к моему мнению. Во внешнюю политику я почти не вмешивалась и предпочитала заниматься внутренней. Много ездила по Валенсии, общалась с самыми разными людьми, решала какие-то вопросы… Постоянная привычка сохранять на лице маску невозмутимости не добавляла мне популярности, и к своим двадцати трем годам я снискала славу холодной расчетливой интриганки и равнодушной стервы. В чем-то это было правдой – опасения мачехи насчет моей злопамятности оказались обоснованными.

      Я больше никому ничего не прощала. Ни насмешек, ни ехидных взглядов, ни шепотков за спиной. Когда мне удавалось установить, кто именно сказал что-то нелицеприятное о моей персоне, я мстила быстро и безжалостно, била по самому больному месту. Больше всего мне запомнился случай, когда при дворе обсуждали помолвку герцога Арлинского с дочерью графа Давера. Во дворец за королевским благословением прибыли будущие виновники торжества и мать невесты,