производством: «Зачем мне преподавание? Я и так нормальный парень, созидатель, с реализацией все отлично». И делать ничего не стал.
Вскоре начались трудности с деньгами, но я же волевой – разобрался. Затем неприятности с законом – не сдаюсь, борюсь. Проблемы со здоровьем – проверил все, что можно, показатели в порядке, а дышать не могу. Вдыхаю, а выдохнуть не получается – воздух застревает в грудной клетке и не проходит дальше. Никто из врачей не мог ничего сказать, кроме того, что это психосоматика, согласно которой проблемы с дыханием – синдром неудовлетворенности вдохом. Потом мой друг догадался: «Я понял – это потому, что ты отказался от карьеры бизнес-тренера».
Жить очень хотелось, я уже был готов делать что угодно, и преподавание показалось не самым плохим вариантом. Знакомый из Украины предложил: «Проведи тренинг у меня в компании, я тебе и билет куплю». Лететь желания не было, но было желание выздороветь, поэтому я согласился и буквально через двадцать минут нормально задышал. В ту же ночь я много думал об этом и понял, что да, похоже, надо преподавать, и утром – это одно из чудес, что произошли лично со мной, – дышал как олимпиец. С тех пор проблем с дыханием не было. Я начал летать с тренингами по всей России, преподавать на Украине и в Казахстане, обучал в обязательном порядке своих сотрудников, и проблемы с деньгами, законом и здоровьем благополучно разрешились.
Через пару лет я сидел на веранде в хорошем ресторане (июль, жара, на фабрике все отлично) и думал: «Разгар лета, прекрасная погода, сколько можно каждую неделю сидеть на тренингах допоздна самому, заставлять сидеть других, травить людям байки и мотивировать их развиваться. Я не даю им спокойно жить, и сам не живу». И я стал вести тренинги не каждую неделю, а через одну. А потом решил, что тренинг раз в три недели – тоже нормально. Первое, что случилось, – пропала собака: отличный охотничий опытный пес, который знает всю округу. Поискал его пару дней и бросил – ну, ладно, все равно уже старый, бывает. И живу себе дальше, отдыхаю.
Еще недели через я три поехал с детьми в поход, и младший сын, которому тогда было четыре года, воткнул себе в горло штырь, на который натягивается тент от палатки. Я тут же рванул с ним в ближайший травмпункт – реанимация, очередь из переломанных мотоциклистов. «Извините, – говорят врачи, – детской анестезии нет, до города не довезем. Заходите в операционную». Я, как был в шортах и в тапках, забежал в операционную, там все без перчаток: «У нас еще и нет ремней, чтобы крепить ребенка к столу, поэтому держите его сами». И я держал сына, пока он дергался от уколов.
Тогда я начал думать – что-то не так. Собака убежала – бежишь от себя. Понял? Не понял. Штырь сыну в горло? Так понятнее? В психосоматике это называется «ближайшее аффективное окружение». Горло – пятая чакра, голосовая, ту, которую я задействую на тренингах. Бытие мне таким образом сказало: «То, что у тебя есть заводы-пароходы, – это прекрасно. Но это лишь повод проводить тренинги и делиться с людьми опытом. А то, что