захочет видеть меня в своём доме. Правда, повод был – девять дней со дня смерти отца, и Марина лично позвонила и пригласила меня присоединиться к ним за семейным ужином. Что означает семейный ужин в семействе Давыдовых – я не знала, а объяснить мне никто не удосужился. Наш телефонный разговор больше напоминал телеграфные переговоры: вежливо и достаточно скупо, Марина оповестила меня о том, что ужин состоится в понедельник в семь, и она была бы рада моему присутствию. Насчёт рада, я не особо поверила, но поблагодарила за приглашение, и только после того, как положила трубку, задумалась о формате предстоящего мероприятия. Пришлось звонить Антону. И первым делом спросила:
– Тебя она пригласила?
– Ещё бы. – Он странно хохотнул. – Будем чинно поминать Борю. В столовой, за огромным столом, с хрусталём и фамильным серебром.
– У них есть фамильное серебро?
– Конечно. С тех пор, как Марина его купила.
Я улыбнулась. Лежала в гамаке, растянутом между двух яблонь, качала ногой, и улыбалась, как дурочка, слушая его голос. Вот что, спрашивается, я улыбаюсь?
Улыбку я поспешила с лица убрать, и серьёзным голосом продолжила расспросы.
– Сколько будет гостей? Всё будет официально, как на похоронах?
– Не думаю. Ужин для своих. Уверен, что всё затеяно ради разговора с тобой. – Антон помолчал, будто раздумывая, стоит ли говорить мне следующие слова. – Если честно, на ужин я сам напросился. А она не обрадовалась. Хочет выяснить твои намерения.
– Нет у меня никаких намерений. Все намерения у тебя.
– Да, все твои намерения сводятся к одному – испытывать моё терпение. Причём, во всех смыслах.
Я непонимающе вздёрнула брови, словно он мог меня видеть.
– Ты о чём?
Антон многозначительно хмыкнул.
– Ты понимаешь, о чём я. Хотя бы, о твоём бегстве из города.
Говорить об этом я не хотела, точнее, не могла, поэтому принялась юлить, но это было настолько явно, что Антон лишь вздохнул. А затем сказал:
– Я заеду за тобой в понедельник.
Я тут же отказалась.
– Нет.
– Почему? Приедем вместе…
– И разозлим Алису? Нет, Антон. Она и так, наверняка, догадывается, что мы вместе уехали в пятницу, и снова на меня злится. А я всё ещё надеюсь наладить хоть какие-то отношения. Не воевать же мне с ними?.. Её мать мне никто, но мы с ней сёстры.
– А злиться на тебя, у неё повод есть, да? – Опять тот же насмешливо-провокационный тон, я даже зажмурилась. Но нашла в себе смелость воспротивиться.
– Не я ей его дала.
Вот так. Я рада, что сказала ему это. И на самом деле чувствовала удовлетворение после того, как отключила телефон, не смотря на то, что успела услышать короткий смешок Антона.
Мама прошла мимо, кинула на меня косой взгляд полный осуждения, словно подозревала, что я за её спиной сговариваюсь о чём-то недопустимом с её точки зрения.