пришлось кивнуть.
– Хорошо, Валерия. Завтра похороны. Ты уверена, что не хочешь проститься с отцом?
Внутри у меня что-то дрогнуло, весьма ощутимо. Я занервничала, сглотнула и отвернулась от него.
– Меня не приглашали.
– А тебе нужно приглашение? Ты его дочь.
– Об этом не помнили ни он, ни я.
– Это неправда, Лера. – Он вновь сбился на свойскую манеру общения, но даже не заметил этого. – Я работал с Борисом не один год. Как думаешь, от кого я узнал про тебя?
Я прищурилась, глядя на него, отчего-то не спеша верить его вкрадчивому тону.
– И что же он про меня рассказывал?
Антон молчал на секунду дольше, чем было необходимо, затем отступил и выдохнул, признавая поражение.
– Что ж, ты права. Чем Боря не славился, так это своими отцовскими качествами. Но он твой отец, и его завтра хоронят. Ты же сама пожалеешь, если не пойдёшь.
Знаю, что пожалею, но всё это казалось до невозможности странным и требовало обдумывания. Серьёзного и неспешного.
– Я подумаю, – сказала я наконец.
– Подумай, – согласился он, но ничего другого ему и не оставалось. Полез во внутренний карман пиджака, достал визитку и протянул её мне. – Позвони, когда решишь.
Я не ответила, покрутила в руках кусочек картона, на котором скромным чёрным шрифтом значилось: «Антон Александрович Бароев, генеральный директор». Генеральный директор чего – оставалось для меня загадкой, да и не слишком любопытно было, если честно.
Прозвучал звонок, резко и громко, и я заметила, как Антон дёрнулся, то ли от ужаса, то ли от неожиданности. А я лишь отступила ближе к стене, зная, что через считанные секунды коридор наполнится шумными и резвыми детьми, засидевшимися за партами. Так и случилось, гам и суета возникли мгновенно, можно было оглохнуть от выкриков и топота. Антон Бароев с подозрением огляделся по сторонам, тоже отошёл к стене и видимо затосковал в этой атмосфере. На него смотрели, можно сказать, что беспардонно таращились – что взять с детей? – но он этого, кажется, не замечал. Мне пришло в голову, что он с детства привык к чужим взглядам и любопытству.
– Хорошо, Антон… – Я посмотрела на визитку и прочитала: – Александрович. Я позвоню, если… надумаю. А сейчас, извините, у меня урок.
Он с пониманием кивнул, а напоследок сказал:
– Позвони мне. Даже если решишь не идти.
– Зачем?
Он вдруг улыбнулся.
– Хорошо, я позвоню сам.
И после этих слов покой из моей жизни ушёл.
2
Работать в этот день было трудно, никак не получалось сосредоточиться. Окончания последнего урока я ждала, как избавления. Хотя, отчего он мог меня избавить? Звонок прозвенел, дети разошлись, а я осталась в опустевшем классе одна. Единственная радость, что в тишине. Думала о недавнем знакомом, о том, что он говорил, и переживала по этому поводу куда больше, чем, по собственному разумению, должна была. Мама бы тоже меня за такие мысли отругала, но что я должна