лаборатории.
─ Возятся в основном у себя во времени. Иногда прорываются в чужие эпохи и тогда попутно прихватывают всё, что попадется под руку. По-моему, эти посещения носят случайный, плохо управляемый характер. Как они это делают, какие технологии задействованы, не понимаю и не знаю. Судя по постоянным сбоям и частым авариям технологии совершенно сырые. Определённо сырые, как инженер говорю, но работают.
─ Видел я этот Центр и кое-что ещё, ─ сказал Шпарин, вспоминая фантасмагорическое зрелище за озером, двух Супоневых и жёлтую папку в кабинете помначштаба. ─ Теперь ясно, зачем существует Охранный Отряд и База. Буфер между гостями и настоящим. Приёмная зона. Зона, где фильтруют попадающее в сети. Полезное оставляем, ненужное в печку. Человеческая жизнь ничего не стоит. Они плохо кончат.
─ Мне по большому счету и сейчас хорошо.
─ Кормят, поят, тепло, светло и мухи не жужжат. Иногда, правда, что-то стучит по башке, глазёнки вылазят на пузо, но это детали. Зато никто не запрещает жрать водяру. А среднерусская действительность? С ознобом во внутренностях! А щемящая причастность к бескрайними родными просторам, полям и лесам? Сдался?
─ Лесов тут тоже хватает.
─ Ещё нелепица. Нескладушка, ─ сказал Шпарин. ─ Древака ─ командир Охранного Отряда и полковник Департамента Тайных Операций.
─ Есть у меня ещё одна мыслишка на сей счет, не решаюсь сказать, ─ Маралов с жалостью посмотрел на Шпарина. ─ Они меняют реальность! До сих пор не понял?
─ Можно сколько угодно упражняться в создании околонаучных теорий, но мы и на шаг не приблизимся к разгадке. А этот рыжий туман?
Миазмов поставил бутылку на стол.
─ При изменении несущей частоты сигнала, думается мне, ─ воздушная среда меняет цвет. А вон там, ─ экстрасенс ткнул пальцем в обломки шкафа. ─ Есть вино. Ещё две бутылки.
─ Пей, алкоголик, ─ равнодушно сказал Шпарин. ─ Пойду всё-таки посмотрю, как отсюда вылезти. Ты со мной?
Миазмов отрицательно мотнул головой.
Шпарин встал с дивана и сделал шаг к лаборатории.
Аварийные светильники, сочувственно подмигнув, погасли. Раздался звук бьющегося стекла.
─ Это не я, ─ сообщил Миазмов.
─ Точно не ты, тебе это незачем, иначе бутылку мимо рта пронесёшь, ─ согласился Шпарин, падая на диван. ─ Но скажи честно, как ты это делаешь? Помнится, в ДК турбинного завода на такие трюки ты способен не был. Передвинуть стакан с водой, отыскать в зале с помощью подсадного какой-нибудь предмет, распилить женщину в ящике, это я понимаю. Но битьё стёкол с опрокидыванием шкафа и сдёргиванием штанов ─ высший класс. Как?
Вместо ответа Шпарин услышал невнятное бормотание.
─ Понятно. Готов. Теперь и поговорить не с кем.
Далее события, о которых Шпарин вспоминал только с использованием нехороших слов и внутренней дрожью, приобрели совершенно невероятный характер, даже в контексте виденного за двое суток.
Стены комнаты