сказал: ЕЩЕ один. Обычную жертву убийства ты не поставил бы в ряд с Петровской.
– А, ну да… – рассеянность Дима подтверждала, что он очень занят своими мыслями. Но о чем можно думать, еще не видев тела?.. – Теоретически он – самоубийца. Найден мертвым в полуподвале с решетками на окнах и с дверью, запертой изнутри на засов.
– А в чем подвох?
– Видишь ли, я не верю, что человек мог выдумать такой способ самоубийства.
– Какой?
– Увидишь.
Внезапно я понял, что теперь и мне есть о чем подумать. В пятницу, последний рабочий день, в типографии были люди. Значит, этот человек покончил с собой вчера. Или даже сегодня утром. Как Дим узнал об этом так быстро?
– Тебе кто позвонил?
– Сан Дмитрич.
– Но Машиностроительная – не наш район. Почему Сан Дмитрича занесло на «чужой» труп?
Дим хмыкнул.
– Я не совсем «закрыл» Петровскую, как и ты. На всякий случай внес ее в сигнальный список. Не думал, что аукнется, но на всякий…
Ага. Менты Соломенского района нашли аналогичное дело в сигнальном списке и вызвали Сан Дмитрича, а тот уже нас. Но раз есть аналогия, то… Я тоже замолк.
В доме, к которому мы подъехали через четверть часа, располагалось издательство. На первом этаже – редакция, в полуподвале – типография. У подъезда собралась кучка людей: кто-то в форме, кто-то в штатском. Лица у всех растерянные, даже ошарашенные, кроме нашего капитана Прокопова. Он первым выдвинулся нам навстречу с деловитым и хмурым видом, сразу же повел в подъезд, не задерживаясь возле людей.
– Знакомства потом, сперва посмотрите. Хочу ваши мнения.
Несколько ступеней вели в полуподвал. Тяжелая железная дверь была открыта, кусок железа на уровне засова вырезан автогеном. Здесь Сан Дмитрич остановился.
– Значит, так. Жертву зовут Березин, Иван Березин. Пятьдесят один год, работал редактором, не женат. Сегодня утром сюда явились печатники на внеплановую смену. Нашли вот эту дверь запертой изнутри и быстро убедились, что заперт не замок, а засов. Звонили, стучали – без ответа. Тогда заглянули с улицы в окно, рассмотрели тело и вызвали милицию.
– Где труп?
– Внутри. Идем.
За дверью находились два больших зала. Первый – по-видимому, склад – заполнен пачками каких-то брошюр или журналов и гигантскими стопами бумаги на деревянных поддонах. Второй зал – печатный цех.
От запахов красок и растворителей воздух был едким, как кислота. Прошли вдоль серой печатной громады в жестяных кожухах, обошли тигельный пресс и ящик с обрезками бумаги. Тогда я увидел тело.
Оно лежало возле квадратной машины с ножом и было накрыто черным брезентом. По полу расползалось бурое пятно, отблескивало светом ламп. Контуры тела под материей отчего-то казались неестественными, что-то было не так.
Дим потянулся к брезенту. Сан Дмитрич ткнул машину ногой и сказал:
– Это электрическая гильотина. Рубит стопки бумаги до десяти сантиметров толщиной. Ну, и не только.
Перевел взгляд к аппарату. На его кожухе застыли темные