Она бежала так быстро, как ни бежала, пожалуй, даже на зачёте у сержанта Леконта, когда он связал руки курсантов у них за спинами и спустил на них свору цепных псов. Если курсант не успевал добежать до укрытия в ста двадцати метрах от него, то следующие два месяца валялся на больничной койке, после чего отправлялся на пересдачу.
Секундная стрелка начала отсчёт последних десяти секунд, когда Эбигейл влетела в последний поворот и, промчавшись мимо опешившего декана, профессора истории, мадам Бариль, ворвалась в аудиторию.
– Эби, сюда! – махнул рукой девушке её одногруппник, Малкольм Макинтайр, внук первого президента Земли.
Эбигейл помчалась к нему, перепрыгивая через ступеньки, и втиснулась в строй своих сокурсников ровно в тот миг, когда мадам Бариль встала за кафедру.
– Так, – декан вывела на свой монитор список присутствующих в аудитории, – кажется, один из вас решил не появляться на объявлении результатов. Что ж, это его выбор!
Внезапно что-то ткнуло Эбигейл в бок, она повернула голову и увидела тычущего в пол Малкольма. Девушка перевела взгляд вниз и увидела, что идентификационный круг под ней горит красным.
– Чёрт! – прошипела Эбигейл и двумя пальцами нажала на правую верхнюю кнопку своего коммуникатора.
Идентификационный круг мигнул и сменил цвет с красного на зелёный.
– Надо же, – улыбнулась мадам Бариль. – Курсант
Шоу всё-таки прибыла на объявление результатов. А я уж подумала, что это полтергейст едва не сшиб меня с ног!
Вся аудитория взорвалась от смеха, а Эбигейл почувствовала, что её лицо заливается краской, и вновь вспомнила куратора их группы, лейтенанта Бакстера.
«У тебя, Шоу», – говаривал он, – «есть лишь один серьёзный недостаток. Попав в нелепое или неловкое положение, ты жутко стесняешься и теряешь способность мыслить здраво».
– Ладно, посмеялись – и хватит! – через пару минут, когда в зале раздавались лишь негромкие смешки, произнесла декан. – Приступим к вашим результатам и распределению. Я буду называть вашу фамилию, а вы проходите ко мне и вставайте лицом к своим сокурсникам. Всё понятно?
– Так точно! – хором ответили три тысячи выпускников Академии.
– Тогда поехали. Начнём, как всегда, с конца. Корнелиу Бэсеску!
Из строя курсантов вышел приземистый парень с тощей шеей и большими оттопыренными ушами. Эбигейл видела его за пять лет учебы лишь пару раз и даже не была уверена, что он действительно учится на одном с ней курсе.
– Тридцать семь процентов! – объявила мадам Бариль, когда Бэсеску встал рядом с ней. – С таким результатом в Отделе 6 вам делать нечего, курсант, но полиция Москвы с радостью примет вас в свои ряды. Вот ваше направление! – она протянула юноше кусок пластика. – Ступайте!
Эбигейл показалось, что парнишка еле сдерживает слёзы, выходя из аудитории, но едва за ним захлопнулась дверь, как она сразу же забыла о нем.
– Сильвана Лучани! – назвала декан следующее