по планете, но человек ощущал себя на земле пришельцем, живущим в окружении настоящих хозяев. Это животные и растения, духи-хозяева зверей, лесов и вод. Даже в собственном доме человека хозяином был домовой.
Чтобы войти в этот мир, человеку требовалось усыновление – необходимо было установить своё происхождение от земных богов и тотемов.
Хозяева были чужды, они скрывались и внезапно обнаруживали свою власть. Они были смертельно опасны и непредсказуемы. В них не было ничего рационального, их обуревали неконтролируемые вулканические страсти. Их причудливый уродливый облик точно соответствовал содержанию. Чтобы попасть на их территорию, достаточно было оказаться одному или заночевать в пустынной местности.
Миры сосуществовали через оборотничество. Люди, звери и духи постоянно превращались друг в друга, притворялись друг другом.
Умерев, люди и звери становились бродячими духами, такими же опасными и хтоническими (но, как и звери, поддающимися приручению).
И хозяева, и предки (в рассказах о них) вели себя совершенно асоциально. Они пребывали вне системы запретов, но именно это и характеризовало их как сакральных персонажей. Господствовала ксеносакральность: по-своему было священно всё чужое, враждебное и опасное и, конечно, поражающее воображение.
Правитель, шаман, пленник, изгой, чужак – все они принадлежали миру Иного.
Внекосмичность иных, вытесненных за пределы социума и огороженных забором почитания, цементировала космичность общины, поддерживаемой системой табу.
Но чтобы жизнь продолжалась, заборы эти должны были быть проницаемы.
Потому что источник жизни находился там – у настоящих хозяев.
Genius loci
Освоение мира человеком происходило через истории о космизации хаоса предками (ещё не совсем людьми), которые создавали объекты материального мира или становились ими сами. Знание историй об этих событиях и превращало мир вокруг в малый космос. Мир населялся знакомыми призраками.
Другим путём становится договор с гением места – богом или богиней местности. Этот путь характерен уже для аграрных культур. Такой бог твёрдо привязан к конкретному ландшафту. Завоеватели, приходя туда, приносили ему жертвы. Аборигены скрепляли союз священным браком. Почитанием получив лояльность бога-хозяина, его почтительно помещали в резервацию – святилище. Священная роща, священная гора или священный колодец/родник уже были привязаны к космической вертикали – новой ступени развития мифологии. При удачном стечении военно-политических обстоятельств такой местный бог мог стать богом царствующей династии, богом города, страны, верховным божеством.
Изначальный «непристойный культ» стыдливо укутывался покрывалами тайны, прятался за храмовыми стенами, освящался древностью, становился или профанированным простонародным («низшая мифология»), или, напротив, элитарным.
Вообще запретное, тайное и элитарное шли рука об руку.
Правитель и изгой, составляя два полюса