груди Флита, и я сказал, что, может быть, его искусали шпанские мушки или это родинка, она недавно появилась, а он ее только что заметил. Оба мы согласно решили, что вид у пятен отталкивающий; впрочем, Стрикленд нашел повод сообщить мне, сколь невысоко он ценит мои умственные способности.
– Я не могу сейчас открыть вам, что я думаю, – сказал он, – вы сочтете меня сумасшедшим; но прошу вас, если можете, проведите со мной ближайшие дни. Наблюдайте за Флитом, но не делитесь пока со мной своими выводами, я хочу сначала сам во всем убедиться.
– Но я сегодня приглашен в гости! – возразил я.
– Я тоже, – сказал Стрикленд, – равно как и Флит. Если он, конечно, не откажется.
Мы закурили и молча пошли гулять по саду, – ведь мы друзья, а разговоры мешают получить удовольствие от хорошего табака; но вот наши трубки погасли. Пора было будить Флита. Он уже давно проснулся и беспокойно метался по комнате.
– Знаете, я бы съел еще отбивных, – сказал он. – Повар может поджарить?
Мы засмеялись и сказали:
– Переодевайтесь. Пони сейчас подадут.
– Ладно, – согласился Флит. – Но сначала отбивные, и не забудьте – с кровью.
Судя по всему, он не шутил. Сейчас было четыре, а завтракали мы в час; и все равно он упорно требовал отбивные с кровью. Потом переоделся в костюм для верховой езды и вышел на веранду. Приготовленный для него пони – его кобылу так и не удалось поймать – даже не подпустил его к себе. Остальные три лошади обезумели от страха, в них словно бес вселился, и Флит в конце концов сказал, что останется дома и перекусит. Стрикленд и я поскакали на ипподром чрезвычайно озадаченные. Когда мы приблизились к храму Ханумана, навстречу нам вышел Серебряный Человек и замяукал.
– Он не принадлежит к числу жрецов храма, – сказал Стрикленд. – Вот кого я бы с удовольствием арестовал.
Лошади в тот день скакали словно через силу. Никакой резвости в них не было, как будто их перетренировали.
– Это они до сих пор не оправились после утреннего испуга, – заметил Стрикленд.
Больше он за всю нашу прогулку ничего не сказал. Раза два, как мне показалось, выругался, но это не в счет.
Вернулись мы около семи, уже стемнело, однако окна дома не были освещены.
– Бездельники, дармоеды! – аттестовал Стрикленд своих слуг.
На дорожке, ведущей к конюшне, что-то лежало, мой конь взвился на дыбы, и тут с земли поднялся Флит.
– В чем дело, почему вы ползаете по саду? – спросил Стрикленд.
Но обе лошади шарахнулись и чуть нас не сбросили. Мы спешились возле конюшни и вернулись к Флиту, который стоял на четвереньках под мандариновым деревом.
– Вы что, заболели? – спросил Стрикленд.
– Нет, нет, я совершенно здоров, – Флит говорил очень быстро и хрипло. – Я просто смотрел, что тут у вас в саду растет… любовался цветами. Как прекрасно пахнет земля! Пойду-ка я погуляю… куда-нибудь далеко… на всю ночь.
Тут я понял, что действительно случилось