на телах потом ни единого ожога. Варим в крутом кипятке, а они, как новенькие. Единственное, для полноты ощущений мне придется время от времени менять пытку. Ко всему привыкаешь, знаешь ли, – и к хорошему, и к плохому. Но ты не волнуйся. Сильно мучиться он не будет. Придумаем что-нибудь настолько же безобидное.
– Скажи, пожалуйста, – Михаил нахмурился, – тебе когда-нибудь зажимали дверью детородный орган?
– Это еще зачем? – насторожился Рокофал.
– Просто мне кажется, если кому-то зажимали дверью детородный орган, он никогда не будет называть эту процедуру безобидной.
– Ах, вот ты как повернул, – обиделся премьер-министр. – Для вас, между прочим, стараюсь. Хочу наказание смягчить. А ты меня зажиманием органа пугаешь.
– Хорошо, – пошел на попятный Михаил, – Василия Скифийского низвергаем в пучину огненную. Но помягче с ним, пожалуйста. За него сам бог просил.
– Жалеет, значит, – Рокофал подмигнул, – может, потому, что и сам плотских грехов не чурается?
Архангел отшатнулся:
– Не смей кощунствовать, о боге говоришь, нечисть!
– Ишь ты, как нашего владыку нечистым звать, это у них запросто, а как вашего по маме приложить или о мелких шалостях упомянуть, сразу кипешитесь, плесень белая!
– Ну, все! – Михаил легким движением выхватил сияющий меч. – Терпение мое небезгранично.
– Ой, мама, убивают! – закричал Рокофал, падая на колени. – Давай, руби, злодей, безоружного. И пусть потом тебе будет стыдно. Будешь меня вспоминать. И замучат тебя муки совести от того, что прикончил, меня бедолажку.
– Тьфу ты, нечисть, – сплюнул архангел в сердцах и вложил меч обратно в ножны.
Люцифуг Рокофал громко хохотал, катаясь по полу.
– Ой, мама, ой, не могу, ну, придурки… Пожалел меня. Ну, спасибочки. Спасибо. Ха-ха-ха.
Михаил смотрел на адского премьер-министра с презрением.
– Может, вернемся к делам?!
– Давай, – Рокофал резко прервал веселье, вскочил на ноги и бухнулся в кресло. – Что там у тебя следующим по списку?..
Переговоры продолжались без малого восемь земных суток, а когда, наконец, завершились, премьер-министр ада чувствовал себя вконец разбитым.
Как он не увещевал Михаила, тот был непреклонен – пари необходимо довести до конца. Ни один аргумент не возымел действия. Хотя Люцифуг Рокофал шел на самые виртуозные ухищрения, лишь бы изменить условия давнего соглашения между Лучезарным и Пресветлым богом. Припомнил даже давнюю некрасивую историю, когда одного праведника после смерти отправили прямиком в ад. А когда он полюбопытствовал, за что же, собственно, с ним такое приключилось, черти в Пределе Гордыни доходчиво объяснили. Оказывается, бог решил обменять бедолагу на Вагнера. Дескать, увертюра «Фауст» зацепила. Создатель этой увертюры, разумеется, в раю по справедливости никак не мог оказаться. Он и чаять не мог, что протекция самого бога поможет. Больше подобных случаев не было, но и этот один, позволил в свое время премьер-министру ада добиться многих важных уступок во внешней политике.
«Люстрации,