экспертов интересуетесь, – констатировал Железнов. – Верный подход. Тогда сообщаю: признан в узком кругу ограниченных людей на одном из ведущих телеканалов нашей страны, к числу которых относится и наш, конечно.
– Попахивает тайным орденом…
– Как раз наоборот! Учитывая мое не обремененное знанием европейской культуры сознание, а также принимая во внимание мою близость к народу, то есть я фактически и есть народ, – Железнов, неся весь этот бред, наконец-то услышал то, чего и добивался, – легкий смешок на том конце телефонной трубки, – то, естественно, когда возникает вопрос о женских лицах, выносимых на наружную рекламу, независимо от того, имиджевая это реклама либо сериал, директор департамента маркетинга, как правило, приглашает меня к себе. И из двух сотен фотографий женских лиц предлагает мне выбрать лучшую, на мой взгляд, и худшую… Иногда просят прокомментировать мой выбор. При этом практически всегда креатив со мной соглашается.
– То есть те ужасные лица, которыми завешаны все остановки, выбираете вы? – Чувствовалось, что Маша улыбается.
– Те, что добрые внутри, – я, – подхватил Железнов. – Так что, Маша, вопросы оценки красоты, не обижайтесь, я даже обсуждать с вами не буду. Я сказал – вы очень красивая женщина, вам придется с этим согласиться… либо я вынужден буду прервать наше общение в силу расхождения наших взглядов по принципиальной для одной из сторон позиции.
– Вы меня не переубедили, но соглашусь, чтобы не расходиться…
– Ну да бог с ним, это не обсуждается. Маша, а вы где? Может, встретимся, выпьем по чашечке кофе?
– Извините, Саша, у меня на параллельном телефоне… – Железнов услышал современную электронную интерпретацию симфонии № 40 Моцарта, Маша на секунду запнулась, подбирая слово: —…Один из моих руководителей.
– Да, конечно, я подожду.
Железнов, зажав книжку телефона между ухом и плечом, развернулся к Оберсту, который с раскрытым от заинтересованности клювом внимал беседе своего друга. Железнов просунул руку в клетку и очень нежным движением указательного пальца снизу вверх захлопнул ему клюв, пробормотав при этом: «Подслушивать нехорошо». После чего совершенно цинично занялся тем же самым делом – подслушивать.
Совершенно другая Маша, вернее, Мария Николаевна абсолютно ледяным тоном выговаривала кому-то по другому телефону:
– Нет, Алексей Михайлович, мы уже один раз пошли им навстречу. Осмелюсь напомнить вам, что это было не более как месяц назад… Это их не оправдывает… Это их проблемы… Да, это жестко! Но это – правильно! Нет!.. Я не буду делать этого… Так и передайте… Спасибо. И вам всего доброго.
– Алло, Саша, вы здесь? – Сухой лед мгновенно испарился из Машиного голоса.
– Да куда ж я денусь? А вы что, со всеми своими начальниками так разговариваете? У вас их много?
– Саша, я думаю, что у меня их больше, чем у вас. Извините, но я не хочу говорить об этом.
– Ну хорошо. Вольному воля. Продолжаем разговор.